Читать «Ундина» онлайн - страница 45

— И все же, племянница, ты подвластна нашим духам стихии и должна осудить и лишить его жизни, если он вступит в новый брак и нарушит тебе верность.

— До сей поры он еще вдовец, — сказала Ундина, — и хранит любовь ко мне в своем опечаленном сердце.

— Но одновременно и жених, — злорадно усмехнулся Кюлеборн, — дай срок, пройдет несколько дней, последует благословение священника, и тогда тебе придется подняться наверх и покарать двоеженца смертью.

— Я не смогу, — улыбнулась в ответ Ундина. — Ведь я прочно замуровала колодец от себя и своих присных.

— Но если он выйдет из замка, — сказал Кюлеборн, — или велит когда-нибудь вскрыть колодец! Ибо он ничуть не задумывается над всеми этими вещами!

— Именно поэтому, — молвила Ундина, все еще улыбаясь сквозь слезы, — именно поэтому он мысленно витает сейчас над Средиземным морем и слышит и видит во сне наш разговор, который будет ему предостережением. Я все предусмотрела и устроила.

Тут Кюлеборн метнул яростный взгляд на рыцаря, погрозил ему, топнул ногой и стремглав погрузился в воду. И рыцарю почудилось, будто он раздулся от злобы и превратился в огромного кита. Лебеди вновь запели, захлопали и зашелестели крыльями; рыцарю показалось, что он летит над Альпами, над реками, летит к замку Рингштеттен и просыпается в своей постели.

Он действительно проснулся на своей постели и в ту же минуту вошел паж и доложил, что патер Хайльман все еще находится в этих краях; паж встретил его вчера ночью в лесу, в хижине, которую старик построил себе из древесных стволов, прикрыв их хворостом и мхом. На вопрос, что он здесь делает, ибо благословить молодых он ведь отказался, священник ответил:

— Благословение требуется не только у брачного алтаря, и хотя прибыл я сюда не ради свадьбы, может быть, состоится иное торжество. Нужно обождать. К тому же слова «венчальный» и «печальный» не так уж разнятся между собой, и не понимает этого только тот, кто пребывает в беспечности и ослеплении.

Рыцаря одолевали смутные и странные мысли по поводу этих слов священника и собственных своих сновидений. Но человеку трудно отказаться от того, что он однажды забрал себе в голову, а посему все осталось так, как было решено.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

О ТОМ, КАК РЫЦАРЬ ИГРАЛ СВАДЬБУ

Если бы я вздумал рассказать вам, как в замке Рингштеттен играли свадьбу, вам показалось бы, что перед вами груда блестящих и праздничных вещей, на которые наброшено траурное покрывало, и под ним все это великолепие не столько восхищает нас, сколько выглядит насмешкой над тщетой земных радостей. Не то, чтобы какая-нибудь чертовщина нарушила торжество, ибо мы ведь знаем, что замок был надежно защищен от колдовских проделок водяной нечисти. Но и у рыцаря, и у рыбака, и у всех гостей было такое чувство, будто главное лицо на празднестве отсутствует и этим главным лицом должна быть всеми любимая, ласковая Ундина. Стоило только двери отвориться, как все взоры устремлялись туда, и когда появлялся всего лишь дворецкий с новыми блюдами или виночерпий вносил новое благородное вино, все опять уныло опускали глаза и мгновенно вспыхнувшие искорки веселья и шуток снова гасли под влагой скорбных воспоминаний. Беспечнее и потому веселее всех была невеста; но и ей порой казалось странным, что она сидит во главе стола в зеленом венке и расшитом золотом платье, меж тем как недвижное холодное тело Ундины покоится на дне Дуная или плывет гонимое волнами в океан. Ибо с той минуты, как ее отец произнес эти слова, они непрестанно звучали у нее в ушах и особенно сегодня никак не хотели умолкнуть.