Читать «Евангелие огня» онлайн - страница 11

Сам же я верю, что в Царствии Небесном много найдется дворов, и садов, и врат, и покоев, и что невежественные праведники будут жить в одном из таких, а воистину спасенные будут жить с нашим Спасителем во внутреннем храме. И верю в правоту Фаддея, говорящего, что те, кто слышал призыв Иисуса, но отверг его, допущены на небо не будут. И потому говорю тебе, любезная Азува, так: на женщину, которая живет в Иисусе и которой домогается влюбленный, в нем не живущий, возложено тяжкое бремя. Ибо, пока человек остается невежественным, он еще может войти в Царствие, если же он услышал твои свидетельства о Мессии, но рассмеялся тебе в лицо, то будет проклят. И значит, вера твоя должна быть воистину сильной, а иначе ты достигнешь только того, что лишишь его жизни вечной.

Я понимаю, впрочем, что со дня, в который ты отправила мне письмо твое, миновали многие недели. Жизнь требует действия, а действия следуют за желаниями. Что до совершающегося между женщиной и мужчиной, я думаю, все, бывшее еще не содеянным, когда ты писала ко мне, теперь уже содеялось и отменить его невозможно, а стало быть, я зря расходую чернила. Но пусть и так — ты задала мне вопрос, я ответил. Хвали Господа!

«Вот ведь зануда, — подумал Тео. — Законченный распродолбанный зануда.»

Час ночи в его новой квартире. Он откинулся на спинку непривычного кресла, уперся коленями в испод непривычной столешницы и вперился взглядом в компьютерный экран с застывшими на нем уже переведенными словами Малха. Свиток лежал на столе, прижатый по углам четырьмя не позволявшими ему свернуться большими, тяжелыми кофейными чашками. Пустыми, конечно. Было бы сущим кошмаром, если бы случайно пролитое кофе сделало нечитаемыми свитки, сохранявшие безупречное состояние в течение двух тысячелетий. В идеале, их следовало бы поместить между двух скрепляемых винтами пластин плексигласа, однако найти такое приспособление можно лишь в Институте, а увести его оттуда будет потруднее, чем увезти свитки из Ирака.

Тео пощипал себя за переносицу, зажмурился. Если честно, он испытывал на этом этапе работы гораздо меньший, чем ожидал, душевный подъем. Живот его переполняла плохого качества пицца, «Пепси» и осыпанные шоколадной крошкой печенья. Голова гудела, спина ныла. Он скучал по своему стоившему порядочных денег эргономичному креслу, о котором Мередит почему-то забыла напомнить ему: это твое — про «25 классических композиций кул-джаза», небось, не забыла. Во рту застрял противный привкус, оставленный не столько так называемой «здоровой пищей», сколько состоявшимся сегодня разговором с институтским начальством. То, что его едва не ухлопали в Ираке, на начальников Тео никакого впечатления не произвело, их волновали лишь деньги, потраченные, чтобы отправить его туда и вывезти оттуда — плюс то обстоятельство, что оправдать эти расходы ничем вещественным они не могли.

— Господи-боже, да ведь смотритель-то погиб! — напомнил им Тео. — Его размазало по всей улице.

— Вы могли задержаться ненадолго, — сказал один из начальников. — В Мосуле. Они назначили бы нового смотрителя. И вы смогли бы с ним договориться…