Читать «Под розой» онлайн - страница 165

Кто знает, может, в своем роскошном замке Белоснежка скучала по гномам. Может быть, не хватало ей и мачехи, которая так люто ее ненавидела. Злой мачехи. Я больше не верю в злую мачеху. Это не мачехи злые, а матери. Что сделала мачеха Белоснежки, когда обнаружила, что та прекраснее ее? Попыталась унизить ее, растоптать ее чувства, лишить веры в любовь. Или, говоря словами из сказки, получить сердце Белоснежки, вырезанное у той из груди. Но гномы спасли Белоснежку. Меня же спасли уши Бустера.

Я боялась, что умру, когда убила маму. Но я не умерла. Я нашла работу, которая сделала меня счастливой; я жила вместе с другом, который помогал мне во всем, у меня была дочь, которой я гордилась. Нет, я не умерла, но жила словно бы в стороне от жизни, наблюдая, как она проносится мимо. Я превратилась из участника событий в наблюдателя. Я часто наблюдала за собой со стороны, следила за своими чувствами. Но следить было почти не за чем. Мне оставалось только быть спокойной и уравновешенной.

Самое странное, что я не чувствую за собой вины. Убийство собственной матери — деяние настолько ужасное, что кажется, совершившего его поразит удар молнии или он сгниет заживо. Я стояла в стороне от жизни, но я не сгнила заживо, честно говоря, сама не знаю почему. Наверное, потому, что у меня был единственный выбор: или она, или я. И сделав его, я наконец смогла понять свою мать. Умерев, она возродилась в моем воображаемом мире, где мы с ней, наконец, смогли найти взаимопонимание. Я знаю, это нелепое оправдание, но единственное, которое у меня есть.

Я выжила. Я поняла это не сразу. Понимание пришло со временем. Мое преступление так и осталось нераскрытым. Все поверили в иллюзорную реальность, созданную моими письмами. Мамин легкомысленный характер и мой талант копировать ее почерк сделали легенду вполне достоверной. Когда мы со Свеном получили письмо, которое я сама же отправила всего пару недель назад, я прочитала его так, словно это было реальное письмо от мамы. Я читала о том, как она загорает, посещает вечеринки, катается на горных лыжах, и радовалась за нее, радовалась, что создала ей такую интересную жизнь. В том письме она была счастлива. И этому можно было только радоваться. Радовала меня и реальная жизнь. Сюзанна росла здоровым и милым ребенком. Мы со Свеном доверяли друг другу и почти не ссорились. Чего еще мне было желать?

Но я должна быть честна с самой собой. Я солгала в дневнике про Джона. Боялась затронуть то, что могло пробудить во мне чувства. Иней под кожей — это одно, но простужаться вновь и вновь, рискуя приобрести хроническое заболевание, — совсем другое. Поэтому я не упомянула о письме, которое было для меня важнее нескольких лет жизни. Я снова заглядываю в прошлое, в то время, которое остановилось.