Читать «Кровь и почва русской истории» онлайн - страница 303

Русский плебс и имперская элита, образованные слои оказались двумя разными народами не только в метафорическом, но во многих отношениях и в прямом смысле. Этническое и культурное отчуждение проецировались в социополитическую сферу, придавая социальным конфликтам и политическим размежеваниям драматизм и неразрешимый в рамках имперской политии характер. В своей глубинной основе революционная динамика начала XX в. была национально-освободительной борьбой русского народа – такой вывод следует из новой парадигмы в понимании отечественной истории. 

Его не отменяет даже то обстоятельство, что революционную динамику возглавили и пожали ее плоды большевики - внешне наименее русская партия из всех общенациональных политических партий России. Эта политическая сила оказалась наиболее русской в своем доминантном идеологическом призыве, политических и социальных практиках. Большевикам удалось оседлать качели русской истории: культивируя на стадии прихода к власти анархические настроения масс (напомню, составляющие один из полюсов русского этнического архетипа), в фазисе удержания и упрочения власти они обратились к не менее мощному государственническому началу русского народа. 

В виде новой трагедии, а не фарса история повторилась на исходе XX в. На этот раз глубинным основанием конфликта русского народа и коммунистического государства послужило не социокультурное и этническое отчуждение (в ходе советской модернизации была обеспечена гомогенность отечественного общества), а драматическое ослабление русской витальной силы. Русские больше не могли держать на своих плечах державную ношу, политика коммунистической власти, носившая антирусский характер (сначала – открыто, затем – завуалированно) бесповоротно подорвала русскую мощь. Освобождение от такого государства интуитивно ощущалось русскими единственной возможностью национального спасения. Характерно, что их исход с национальной периферии начался еще за двадцать лет до формального роспуска Советского Союза. Слом многовекового колонизационного тренда русской истории, возвращение русских в Россию означали, что имперская страница нашей истории закрывается. Спасти положение дел не могла даже коммунистическая стратегия формирования новых идентичностей – политической (советской) и территориальной (союзной). Хотя она была не в пример успешнее аналогичной стратегии имперской России, но точно так же не смогла сохранить страну.

Сходство событий начала и конца XX в. выглядит еще разительнее ввиду того, что новый – номинально либеральный – революционный призыв апеллировал к тем же разрушительным русским инстинктам, что за столетие до него – большевистский. Одинаково негативным было и отношение к русской этничности обеих политических сил – большевиков и либералов. Тем не менее они обрели массовую, народную в полном смысле слова поддержку своей революционной деятельности.