Читать «Андреевский кавалер» онлайн - страница 372

— Театр… — поморщился Иван Васильевич. — Советские люди ненавидят фашистов, борются с ними не на жизнь, а на смерть… Считайте, Гельмут, что вам повезло, вы выбыли из этой грязной, человеконенавистнической войны, которую ведут ваши соотечественники.

— Все равно благодарности я к вам не испытываю, — кисло усмехнулся тогда Гельмут.

Сумерки вползли в комнату, за окном галдели галки, почему-то они на ночь прилетали в сад. Кузнецов водрузил на окно светомаскировочный фанерный щит, включил электричество, из-под зеленоватого шелкового абажура заструился мягкий свет, сразу придавший этой в общем-то не обжитой комнате уютный вид.

— Садитесь, Гельмут! — пригласил Иван Васильевич.

— Моей идиллической жизни пришел конец? — усмехнулся тот.

— У нас еще уйма времени, — бросив взгляд на часы, сказал майор, — Всему когда-нибудь в нашем мире приходит конец…

Стоило бы было попытаться вот сейчас напасть на русского разведчика и убежать, но по тому, как тот вел себя, явно ничего не опасаясь, Гельмут сообразил, что, наверное, дом под наблюдением впрочем, и сам русский был не из трусливого десятка. Такой бы не дал застигнуть себя врасплох, хотя кобура у него всегда застегнута. А какой он в деле, Гельмут на своей шкуре убедился…

— Если вы хотите мне предложить работать на вас против Германии, я сразу вам отвечу: этого никогда не будет, — твердо проговорил Гельмут. — Я военный летчик и шпионом становиться не собираюсь.

— Вы недооцениваете профессию разведчика, — усмехнулся Кузнецов. — Думаете, дело только в вашем желании? Дали согласие — и вы разведчик? Я буду откровенен с вами: вы не годитесь для разведки. Ни по характеру, ни по складу ума — в этом я убедился, проведя в вашем обществе неделю. Вы даже не поняли, что фашизм, которому вы верой и правдой служили, — самое отвратительное порождение двадцатого века! Когда-нибудь, Гельмут, вам будет стыдно, что вы верили Гитлеру, этому вселенскому убийце и маньяку! Вы многого еще не знаете, а если я расскажу о зверствах фашистов, вы мне не поверите. Фашистская пропаганда с тысяча девятьсот тридцать третьего года вдалбливала в головы таких, как вы, расистскую ересь об исключительности арийской нации, о праве немцев на мировое господство. Вам будет стыдно, что вы когда-то верили в это… Запомните мои слова, Гельмут.

— Что же вам тогда от меня нужно? Или не от меня? Но Бруно тоже никогда не предаст Германию, — кривя губы в усмешке, сказал Гельмут.

— Речь идет не о предательстве Германии, а наоборот — о ее спасении. Вы же сами мне как-то сказали, что Бруно понимал бесперспективность войны с Россией.

— Я вам ничем не смогу помочь, если бы даже захотел, — помолчав, заговорил Гельмут.

— Вы напишите Бруно письмо обо всем, что произошло с вами… Не сейчас, позже. И дайте мне какую-нибудь вещицу, которую он сразу бы признал вашей.

Гельмут, не глядя на Кузнецова, принялся за яичницу с салом.

— В лагере для военнопленных так кормить не будут, — усмехнулся он.