Читать «Андреевский кавалер» онлайн - страница 370

— Вряд ли, — ответил Кузнецов. — Он типичный солдафон, в него с детства вбито преклонение перед фюрером, верность фатерланду, но главное — нет в нем гибкости, артистизма, чтобы стать разведчиком…

— Как заговорил! — рассмеялся генерал-майор. — Разведчик-романтик… Давай не тяни кота за хвост. Что у тебя за идея?

— Тогда все по порядку, — улыбнулся Иван Васильевич. — Про Карнакова — отца Гельмута — я тебе рассказывал. Где он сейчас, Карнаков-Шмелев, летчик не знает, известно лишь то, что Карнаков, естественно под новой фамилией, действует на нашей территории. Птица он важная, ему присвоено офицерское звание, награжден Железным крестом… Гельмут-то не знает, а вот второй его сынок — сотрудник абвера Бруно — все знает. Может, заняться мне этой семейкой, а, Геннадий Андреевич? От младшего брата — к старшему, а от старшего — к отцу? Да что отец! Бруно Бохов был бы для нас в тысячу раз ценнее…

— Красивая получается цепочка! — покачал головой Греков. — Фантазер ты, Иван! — Он погасил улыбку. — Но только все это красиво на словах… Я не вижу, за что тут можно было бы зацепиться. Бруно — разведчик, и вряд ли с ним следует вступать в контакт, хотя это и очень заманчиво…

— Не хитри, Геннадий Андреевич! — рассмеялся Кузнецов. — По глазам вижу: моя идея тебе нравится.

— Черт с ним, с папашей Карнаковым! — сказал Греков. — Его мы будем искать. Если бы действительно прощупать Бруно!.. Но это такой риск, Иван! Вряд ли тут поможет тебе твой хваленый Господин Случай.

4

Из Спасских ворот изредка выезжали черные лимузины, высоко над головами серыми чудовищами застыли в ясном небе аэростаты. На площади не заметно следов бомбежек, а министр пропаганды Геббельс вещал по радио, что тут камня на камне не оставлено…

Гельмут долго смотрел на храм Василия Блаженного.

— Я побывал во многих странах, — сказал он. — Но этот хорош… Когда его построили?

— В середине шестнадцатого века, — ответил Кузнецов. — Вот шутки истории! По престольной Москве в это время шатался юродивый дурачок Василий, после смерти церковники причислили его к лику святых и вот этого красавца… — Иван Васильевич кивнул на многоглавый собор, — стали называть храмом Василия Блаженного!

Гельмут почти не знал истории России, вот Бруно — другое дело. Старший брат интересовался всем, что связано с этой страной. В составе промышленной делегации он незадолго до войны побывал здесь, привез много книг по истории и архитектуре Москвы.

— Я дам почитать вам книжку об истории России, — вдруг сказал Кузнецов.

— Зачем? — пожал плечами Гельмут. — Меня ваша история не интересует. Я историю своей-то страны и то плохо знаю.

— Вашу историю Гитлер с Геббельсом всю переиначили, — заметил Иван Васильевич. — Точнее, фальсифицировали под свою идеологию: «Германия превыше всего…»

Гельмут промолчал. Скоро неделя, как продолжается эта странная жизнь военнопленного летчика в Москве. Советский разведчик расспрашивает его о жизни, родителях, копается в его детских годах… А заканчивается беседа всегда расспросами о Бруно, о его наклонностях, привычках, характере. И делает все это русский без особенного нажима, но не нравятся эти разговоры Гельмуту. Лучше бы отправили в лагерь военнопленных… Зачем разведчик привез его сюда, показывает исторические места, с увлечением рассказывает про памятники старины? Хочет пробудить в нем интерес к позабытой родине? Напрасный труд, Гельмут считает своей родиной Германию. И хотя такая почти свободная жизнь была несравненно лучше, чем в лагере, на душе у Гельмута было тревожно. Он понимал: русскому что-то от него нужно.