Читать «Том 5. Воспоминания, сказки, пьесы, статьи» онлайн - страница 366

В известной мере ограниченность суждений Гарина объясняется тем, что он не сталкивался, по сути дела, с жизнью страны, наблюдал ее, как турист в течение очень непродолжительного времени. Однако была и другая причина, кроющаяся в мировоззрении писателя. В те годы Гарин возлагал большие надежды на интеллигенцию, на технический прогресс, верил в возможность преобразовать действительность в условиях существующего строя. Ему казалось, что в Америке, где каждый хотя и работает, преследуя «исключительно эгоистическую цель накопления», — благодаря общему более высокому культурному уровню среднего рабочего, фермера, — в значительной мере разрешена проблема социального равенства. «Громадные филантропические учреждения достаточны, чтобы дать место у себя слабым, неспособным, отработавшимся, — пишет Гарин, — …нищеты почти нет здесь».

Правильно констатируя экспансионистские тенденции американского капитализма, — завоевание новых рынков сбыта для растущей массы продукции, Гарин не увидел, что наряду с этим происходит систематическое сужение внутреннего рынка за счет разорения массы мелких фермеров и образования в городах армии безработных.

Путевые записи Гарин заканчивает описанием своих европейских встреч. На английском пароходе, который вез его через Атлантический океан в Европу, пассажирами были преимущественно англичане. Впечатление от этого общества, отмечает Гарин, тяжелое, гнетущее. Все их разговоры только о необходимости войны, о захвате чужих территорий.

Под тяжелым впечатлением от этих встреч, не желая слышать «диких воплей этих пожелавших крови и смерти людей», Гарин изменяет свой первоначальный план посетить Лондон. Однако и Париж, очаг старой буржуазной культуры, разочаровал Гарина. «Старый буржуазный строй отживает, и нигде это умирание, разложение заживо не чувствуется так, как в Париже». Но писателю привелось познакомиться и с другой стороной жизни Парижа, увидеть людей, борющихся за будущее человечества. «Я увидел, каким ключом бьет эта будущая жизнь там, видел свежесть, силу и веру этих людей». Этими словами о социалистах, борющихся за будущее человечества, думы о котором в творческих исканиях самого Гарина всегда занимали большое место, он заканчивает записи о путешествии.

В своих дневниках Гарин касается широкого круга тем из области географии, истории, этнографии, литературы, искусства, политики. Поэтому, естественно, было бы трудно ожидать одинаковой компетентности писателя во всех рассматриваемых им вопросах. Многое из того, что пишет в своих дневниках Гарин, не до конца продумано, иногда звучит наивно, а отдельные его высказывания просто ошибочны. Советскому читателю сейчас нетрудно заметить всю несостоятельность рассуждений писателя, например, о том, что «китаец пережил и умер навсегда для политической жизни» или что уделом китайского народа стали только «экономическое поприще и личная выгода». Однако подобных ошибочных высказываний в гаринских дневниках сравнительно немного, и скорее приходится удивляться, что при такой исключительной широте охвата материала допускавшиеся им неточности и ошибки не столь велики.