Читать «Прорвать блокаду! Адские высоты» онлайн - страница 7

Именно по этой причине он зашагал вдоль поезда. Пройдя три-четыре вагона, его вдруг остановил окрик откуда-то сверху:

— Эй, лейтенант!

Кондрашов вздрогнул, остановился и посмотрел наверх. Из открытого окна пассажирского вагона высовывалась голова. Абсолютно лысая и какая-то очень белая. Голова спросила:

— Лейтенант, махорочкой не богат?

А потом из окна донесся чей-то стон.

Лейтенант развел руками:

— Не курю, извините.

Голова беззлобно ругнулась:

— Что ж ты, лейтенант, раненому бойцу Красной армии махорки жалеешь?

— Но… Но я, правда, не курю! Честное комсомольское! — Кондрашов поправил фуражку, сползшую на затылок.

— Да верю, верю… — как-то без энтузиазма ответила голова. И спряталась в вагоне.

Лейтенант потоптался. Ему почему-то стало стыдно:

— Товарищ! — позвал Кондрашов. — Эй, товарищ!

— А? — снова высунулась голова.

— Я сейчас на станцию иду. Я принесу вам табака.

— Принеси, — голова засмеялась. — А то уже неделю не курим, сил больше нет.

Кондрашов суетливо сказал:

— Ага! — потом сделал было шаг, но вдруг остановился и спросил голову:

— Как там, на фронте? Давят наши немцев?

— Давят, — вздохнула голова. — Так давят, что я себе ногу отдавил по самое колено.

— Ага… — невпопад ответил лейтенант и побежал вдоль поезда. Он бежал и смотрел в окна. Некоторые были завешаны, а в некоторых мелькали лица. Разные лица — усатые и безусые, веселые и грустные, забинтованные целиком или только наполовину.

Потом он споткнулся об какую-то железнодорожную железяку и ему показалось, что эти лица засмеялись над ним. Тогда он все-таки поднырнул под вагон, потом еще под один, потом еще.

Потом он выскочил на станционный перрон и долго искал махорку у спекулянтов. Наконец, даже не поторговавшись, купил целый стакан и побежал обратно.

Но санитарный поезд уже набирал ход, ехидно подмигивая красным фонариком на последнем вагоне.

Кондрашов наругал сам себя самыми последними словами. Не вслух, конечно. Вслух он ругаться еще не научился. Просто тоскливо посмотрел на пасмурное, почти осеннее, небо и зашагал к вагону, стараясь выглядеть настоящим командиром. Подтянутым, строгим и с доброй мудростью во взгляде. И это у него получалось. По крайней мере, никто не смеялся, как на курсах, в первые дни. Тогда он запутался в шинели и упал прямо на плацу, во время строевой подготовки. Да, шинель слишком длинна была. Но понимать же надо — все лучшее фронту. И не надо обижаться на старшину, выдавшую огромную шинель малорослому курсанту Кондрашову. На себя надо обижаться — не справился с первой же трудностью и подвел взвод. Поэтому понял наказание от комвзвода как правильное и с усердием чистил от снега плац целых три дня.

И вот сейчас, лейтенант Кондрашов, вполне себе идет. Как настоящий красный командир. И снующие мимо бойцы не смеются над ним.