Мой друг сидел, не уходил,бубнил, как эхо.И не было взаимных сил,чтоб он уехал.А я сидел, а я кивал,мне было плохо.Пока он все-таки не встал —простор для вздоха…И я, с избытком широко,раскрыл окошко: мол,воздух зимний и покой —не так, мол, тошно.И отвратительный комокиз одеялав пододеяльнике, как мог, расправил…Сталомне легче, тише, я остыл…И было неборассветно-красным и пустым.Сон сном и не был.Хотел я выскользнуть в окно,и в одеяле,взлетел как целое однона пьедестале.Но воздух зимний охватилнагое тело,и я упал на пол без сил.Такое дело.Не узнавал себя в зеркальном отраженьи.Как труп, я на полу лежал,как в пораженьи.Тогда приближилось Оно —не чорт, не ангел —как будто бы влетел в окнопришелец наглый.Он был невидим, ощутим,брезглив, печален —не шестикрылый серафим,а так — начальник…И он за член меня схватил,как для упора.И потянул. Но отпустилдовольно скоро.К моей груди он приложилкак будто руки,проник между костей и жилс чутьем хирурга.И было мне в его тискахсовсем не больно,когда б не жалкий этот страх:мной — недовольны…Я перед ним лежал как труп,не в силах всхлипнуть…И он нащупал во мне куб,паралле…пипед.И он шкатулочку извлек,чуть-чуть натужась…тогда пустой мой кошелекзаполнил ужас.Как будто бы я сейфом был,комодом, шкафом…А Он мне дверцу отворил,полез за шарфомили за чем-нибудь еще,понастоящей…И вот — нашел иль не нашел?..—задвинул ящик.И впечатленье таково,по удаленьи:во мне лежала вещь Егона сохраненьи…Поковырявшись, он исчез,как снявши мерку,и за окном шуршал, как лес.ища тарелку…Ах, что же сделал Он со мной?..—догадка тщится.—С моей единственной, родной,Его вещицей?Кто это был?! Проверка, сон,предупрежденье?профилактический ремонт?иль вновь рожденье?Он удалил или принес?вложил иль вынул?вернул, почистив?.. — вот вопрос!не только символ.Лежал я, тая, не дыша —вершилось дело:со мной творилася душа,во мне болела.Я гладил: Есть или не Есть?в груди, за дыркой?..И принимал Ее как Весть,а не как пытку.Я прижимал ее, как тать…И мы уснули.Как будто бы хотели взять…а нам — вернули.
