Читать «Библейские образы» онлайн - страница 20

Она знала, что должна напоить верблюдов Элиэзера, знала, что должна уйти с этим чужеземцем, знала, что это ее судьба. Увидев Ицхака, она почувствовала, что это именно тот человек, который ей предназначен, а, вырастив сыновей, знала, кто из них должен получить право первородства. В каждом случае своего вмешательства в ход событий Ривка остро воспринимала не только непосредственную ситуацию, но и будущее, хотя, как говорит Талмуд, не всегда осознавала свое предвидение.

Ключ к пониманию характера Ривки содержится и в отрывке, где указывается ее происхождение: «…из Падан-Арама, дочь Бетуэля-арамейца, сестра Лавана-арамейца» (Брейшит 25:20). Это подчеркивание семейных связей — чья она дочь, чья сестра и откуда родом — неслучайно. Перед нами — типичный случай вырождения семьи, которая, имея выдающихся предков и прекрасные родственные связи, постепенно теряет свое достоинство. Мы видим признаки этого, например, в молчаливости отца Ривки Бетуэля в момент ее сватовства. Он как будто отстранился от ответственности и передал роль главы семьи сыну Лавану — не лучшему ее представителю. В последующих главах книги Брейшит мы снова встречаемся с Лаваном и узнаем о том, как он поступал по отношению к Яакову, сыну Ривки.

Читая между строк библейского повествования, мы можем понять, что представляла собой эта семья, от членов которой Ривка так разительно отличалась. В то время, как происходило сватовство Ривки, семья Бетуэля, видимо, еще сохраняла что-то от своих внешних претензий на благопристойность, хотя уже опускалась до нечестности, до мелочного обмана.

Из двух ветвей потомков Тераха ветвь Авраама описывается в Танахе как значительная и мощная, тогда как другая ветвь, идущая от Нахора, приходит в упадок. Лишь образ Ривки предстает как напоминание о славном прошлом. Она выступает как носительница силы и женственности того корня, от которого произошли патриархи. Только она оказалась здоровой личностью в больной семье. Поэтому она сама должна была принять решение о своей судьбе: в семье ей не на кого было полагаться. Она, по-видимому, с детства поняла, что сама должна брать на себя ответственность, и эта решительность сохранилась у нее на всю жизнь.

Ривка была полной противоположностью Ицхаку, выросшему в окружении людей, которые заботились о нем и оберегали его от сложностей жизни. Его отец и мать были аристократами духа и в то же время людьми смелыми и решительными; у них были преданные слуги, всегда готовые прийти на помощь, и Ицхак мог позволить себе некоторые колебания и даже ошибки. Эта особенность среды, в которой вырос Ицхак, сказалась и в том, что он мало знал о мире зла и обмана: ведь его личный мир был гармоничным и целостным. Ривка же выросла в иной среде и рано познакомилась с обманом и лицемерием. Все это и обусловило разное отношение Ривки и Ицхака к их сыновьям.

Ицхак не знал двойственности мира, не ведал, что не все на самом деле так, как ему кажется. Ему была не свойственна подозрительность, потому что он сам был бесхитростным. Поэтому и в сыновьях своих он не мог разобраться. Активный Эйсав был почтителен и добр к отцу, и это Ицхак ценил в нем. Но Ривка-то хорошо разбиралась в людях. Она видела и другую сторону натуры Эйсава: он напоминал ей ее брата Лавана. В Танахе не сказано, что Ривка не любила Эйсава; просто она была проницательна. В отличие от Ицхака, который был в полном смысле слова тот, кого всегда приносят в жертву, — человек не от мира сего, — Ривка была прагматична и решительна. Она предстает перед нами как архетип еврейской матери, борющейся за будущее своих детей, за то, чтобы они выжили в жестоком мира. Она знала жизнь, знала, что такое зло, — и ценила добро и душевную чистоту. Ицхак олицетворял для нее возвышенный мир. И, видимо, за эту чистоту Ривка и любила мужа. Ей иногда приходилось идти на обман, но она делала это для блага Ицхака, для того, чтобы уберечь его от ошибок и их последствий. Ривка не говорила Ицхаку, что он ошибается в оценке сыновей, что, по ее мнению. Эйсав — ненадежный человек. Она сделала так, что благословен был не Эйсав, а Яаков, и тем уберегла мужа от потрясения, которое ему пришлось бы пережить, если бы она не взяла на себя ответственность за судьбу своей семьи.