В те дни, когда Победоносный шахС врагами царства пребывал в боях,Нукеров верных сотни две всегоСопровождали шаха своего.В сраженьях каждая его стрелаСмертельной для противников была.Аллах возвел его на шахский трон,Что был его отцами утвержден.Когда в свою столицу он вступил,Он двери справедливости открыл.Он истребил насилие и гнет,Украсил город от своих щедрот.При нем исчезли ересь и разврат,И стал опорой правды шариат.Дабы столицу осмотреть кругом,Султан однажды выехал верхом.И некая старуха подошлаИ крепко за полу его взяла.«Эй, шах! — кричала, плакала она.—Передо мною на тебе вина!Ты справедлив. Так пусть же призовутТебя ответчиком на правый суд!»А царь: «Не дрогну, жизнь тебе отдав,Когда твой иск но шариату прав!»И вот на суд к исламскому казиПришли — старуха и султан Гази.Был весь народ смятеньем обуян,Когда, как подсудимый, сел султан.Они сидели, словно Заль и Сам,Открытые земле и небесам.Старуха начала: «Когда в бояхСначала отступал великий шах,В отряд, что двинулся против него,Неволей взяли сына моего.Он кипарисом был в саду моем,Единственным на ниве колоском.Но царь убил кормильца моего…Мечом он в битве зарубил его!»Судья ей: «Для признания виныМне два живых свидетеля нужны».Старуха молвила: «Я приведуДвух очевидцев правому суду».А царь: «Вину свою я признаю.Все так. Я зарубил его в бою».Судья сказал: «Иль кровью заплатиЗа кровь, или потерю возмести!»Султан ответил: «Я, без дальних слов,По шариату жизнь отдать готов!»Мешок динаров золотых открылИ меч старухе плачущей вручил;Сказал: «Казною жизнь не возместить,И ты вольна мне голову рубить.В бою убил я сына твоего,Но жизнь тебе отдам за жизнь его!»Потупила старуха скорбный взгляд,Увидев тот прославленный булат.В смятении, она к ногам царяУпала, так сквозь слезы говоря:«Мой сын против тебя пошел на бой,Я за тебя пожертвую собой!Меня теперь ты с миром отпусти,Коль я виновна, мне вину прости!»Так у всего народа на глазахЯвил святую справедливость шах.Старуха-мать от мести отреклась,От денег — ради чести — отреклась.Но сам султан ей сына заменил,Безмерно он ее обогатил.Своим вниманьем, как небесный Заль,Утешил, сколько мог, ее печаль.
