Читать «Царь Грозный» онлайн - страница 281

– Ежели безвинны, то в рай попадут.

– А на кого грех падет из-за безвинно загубленных душ?

Иван Васильевич вдруг прищурил глаза и поинтересовался, как же Господь допускает казни, если люди безвинны? Митрополит едва нашелся что ответить, в его собственной голове крутилась мысль о том, за что Господь допускает такого государя на Руси? Сколь грешны люди, если такие мысли у их правителя! После разговора долго сам стоял перед образами, пытаясь понять, что делать. Губы шептали молитву, душа просила Всевышнего о помощи, а мысли упорно возвращались к услышанному.

Иногда казалось, что царь творит кровавый разор по подсказке злых советчиков. Но это заблуждение разрушал сам Иван Васильевич, с горящими глазами объясняющий митрополиту красоту единовластия, когда все, абсолютно все подчинено воле одного, Богом данного правителя, когда этот правитель волен в жизни и смерти подданных, волен распоряжаться не только их телами, но и душами. Государь не мог понять, почему Филипп не видит этой красоты, почему не понимает ее сути. Он грозен и кровав? Но ведь и милостив же к тем, кто придется по душе в какой-то миг! И способен к раскаянию, к покаянию, к скорби… иногда… Ему судья только сам Господь и никто другой! А вокруг то и дело находятся такие, как Курбский, что смеют осуждать!

Разговаривать становилось с каждым разом все труднее, но все же эти беседы целый год удерживали Ивана Васильевича от кровавых разгулов. В Москве стояла почти тишина, и всем казалось, что так и будет.

Только сам Филипп понимал, что все меньше и меньше слушает его государь, что все чаще отмахивается от наставлений и душевных бесед. А еще митрополит чувствовал, что внутри опричного братства под боком у царя зреет что-то очень нехорошее.

Митрополит посылал наказы монастырям, чтоб молились за государя, который воюет за святую церковь против Литвы и Ливонии, где уже свила себе гнездо ересь. И одновременно все больше понимал, что не удержит Ивана Васильевича от новых кровавых оргий, что не одной Ливонии достанется… Все чаще взгляд митрополита с тоской устремлялся в сторону севера, туда, где находилась его дорогая Соловецкая обитель…

На Татьянин день погода стояла непонятная, а ведь на него по солнышку гадали, каким весна да лето будут. Но с утра вроде светило солнце, к середине дня невесть откуда налетели тучи, даже чуть присыпало, а это к дождливому лету, но потом снова пригрело…

Москвичам было даже не до примет, в Кремле снова творилось что-то необычное. Забеспокоились люди, заволновались. Но нашлись и те, кто все разузнал. Государь решил покинуть Кремль, только на сей раз направлялся в свой новый дворец, против Ризположенских ворот. Дворец необычный, высится, точно крепость какая неприступная. А к чему от своего народа городиться?

Арбатский замок был и впрямь мощным – вокруг стена на сажень от земли из тесаного камня и еще на две сажени выше из кирпичей. Узкие бойницы. Ворота, что к Кремлю, окованы железом, сторожат их львы, вместо глаз зеркала вставлены, раскрытые пасти так и ярятся на земских. Наверху на шпилях черные фигуры орлов с двумя головами. Увидев таких впервые, какой-то ребенок заплакал навзрыд. Мать пыталась успокоить дитя, отвернуть от страшилищ, но тот все оборачивался, показывал ручонкой на невиданное. Ребенок, что с него возьмешь…