Читать ««Повесть временных лет» как исторический источник» онлайн - страница 32

Не подвергая специальному критическому рассмотрению вопрос о действительном месте крещения Владимира, чему по-священа обширная литература, хочу обратить внимание исследователей на некоторые факты, в частности, на «церковь святой Софии» и стоящее рядом с нею упоминание «Василева» в качестве ее возможного местонахождения. Попытку Д. С. Лихачева истолковать последний топоним как неправильно понятый греческий термин «базилика», т. е. ‘церковь’, вряд ли можно считать продуктивной уже по одному тому, что крещение и так подразумевалось совершаемо в церкви. Здесь же отголосок совсем иной ситуации. Учитывая значение, которое придавалось крещению князя росов и его беспрецедентной женитьбе на византийской принцессе (в первую очередь, за получение Константинополем срочной военной помощи в виде десятитысячного корпуса росов), можно полагать, что обе церемонии (крещение и бракосочетание) имели место не в захолустном Корсуне, а в центральном храме столицы империи, Цесареграде, что является точной калькой греческого , при последующей редактуре превратившегося в «Василев». Поскольку же память об этом событии уже почти стерлась, то упоминание в предшествующем тексте было понято «краеведом» как указание на пригород Киева.

Однако самой примечательной чертой поучения, преподанного Владимиру при крещении, оказывается его яркая антилатинская направленность, проступающая во вставке, разорвавшей «символ веры» и вряд ли принадлежащей перу «краеведа» («не приимаи же от латыне оучения, их же оучение развращено: влезъше бо вь церковь, не покланяються иконамъ, но стоя поклониться, напишеть крест на земли и целуеть, и вьстанеть простъ ногама на немь, да легь целуеть, а вьставь попираеть» и пр. [Ип., 100]. Такая позиция по отношению не только к латинянам, но и к другим религиям, прослеживаемая здесь, требует нового специального рассмотрения, которое может привести к пересмотру традиционных взглядов на время сложения окончательной редакции ПВЛ, поскольку попытки связать эти выпады с известным «Вопрошанием Изяслава Ярославича о латинстей вере» были в свое время подвергнуты уничтожающей критике в работе К. К. Висковатого, показавшего принадлежность этого поучения не Феодосию Печерскому, а Феодосию Греку, писателю второй половины XII в. Другими словами, эта вставка может служить достаточно веским аргументом в осторожно высказанном А. Г. Кузьминым предположении о возможности окончательного сложения текста ПВЛ уже к 1204 г.

Исход Владимира из Корсуня с «царицей», Настасом Корсунянином, мощами Климента и всем прочим, что было захвачено в качестве военного трофея, передан «краеведом» в характерной для него обстоятельной «топографической» манере с указанием, что поставленная Владимиром в Корсуне на украденной «приспе» церковь Иоанна Предтечи (в честь чего?) «стоить и до сего дни», а привезенные им оттуда «4 коне (иконы? — А. Н.) медяны, иже и ныне стоять за святою Богородицею, якоже не ведуще мнятся мраморяны суща» [Ип., 101]. Триумфальное возвращение князя в Киев позволило автору свести воедино намеченные ранее сюжетные линии путем «свержения Перуна», поставления церкви святого Василия, о которой было заявлено много ранее, и рассредоточения по городам сыновей Владимира, общее количество которых только теперь достигло 12 человек. Насколько такое распределение «столов» соответствует представлениям первой четверти XII в., показывает тот факт, что Святополку Владимировичу достался г. Туров, где в конце XI в. находился другой Святополк, сын Изяслава Ярославича [Ип., 199 и 208]. Естественно, что исследователь не имеет права использовать эти перечни имен и распределение княжений в качестве исторического источника, не доказав предварительно их достоверность или хотя бы возможность данных княжений, ссылаясь лишь на «припоминания» поздних списков ПВЛ, как то делается до сих пор весьма часто. К тому же стоит напомнить, что современник Владимира, Титмар из Мерзебурга, насчитывает у него только трех сыновей, из которых один — Святополк — был женат на дочери Болеслава Храброго.