Читать «Повесть о Демидке и медной копейке» онлайн - страница 36
Геомар Георгиевич Куликов
Ткнулся Демидка губами неловко в старухину руку.
— Спаси тебя бог!
И бегом, подалее скорей от палат Ильи Даниловича Милославского.
Медный бунт
Проснулся Демидка — спал подле чужой бани на соломе, — гудят московские колокола тревожно, часто. Не слышал никогда такого звона. Через плетень перемахнул — мужики бегут, бабы, ребятишки малые.
Пустился Демидка вместе со всеми. У мальчишки-погодка спросил:
— Что стряслось?
— Тятька говорит, ночью листы по Москве развесили. Про боярскую измену, про воровство и обман в денежных делах… Айда быстрее!..
— Айда…
Добежали до Лубянки. Народу там — видимо-невидимо!
Петька, новый Демидкин знакомый, — промеж людей ужом. Демидка за ним. Где толкнут, где и по затылку треснут, а пробрались вперёд.
На столбе, и верно, белый лист приклеен. Возле листа — мужик в стрелецком кафтане, лицо красное, разгорячённое.
— Ух ты! — Петька в бок Демидку толкнул. — Дядька Кузьма Нагаев…
— «Бояре Милославский да другие, гость Василий Шорин медными деньгами обогатели…» — вычитывал громким голосом стрелец.
Заволновалась вдруг толпа, зашумела. Глянул Демидка, куда все глядят, — врезались в толпу верхом на лошадях люди: видать, важные.
— Эва, — кто-то заметил, — дворянин Ларионов да дьяк Башмаков пожаловали!
— Разойдись! Пропусти! — покрикивают царёвы слуги.
Расступился народ — того гляди, лошадиными копытами затопчут.
Ладно всё было сделано. Мужики рты пораскрывали, а лист у царёвых слуг уже в руках, и повернули они обратно.
Первым Кузёмка Нагаев опомнился:
— Куда?!
Через плечо ему Ларионов бросил:
— К государю, он рассудит!
— Стой! — закричал что есть мочи Кузёмка. — Люди добрые! Народ православный! Обманут вас! Отдадут тот лист боярину Илье Даниловичу Милославскому, и тем дело изойдёт! Толку не будет!
Схватили чьи-то руки Ларионову лошадь за узду, другие руки к седоку потянулись. Под Башмаковым лошадь взвилась, чуть дьяка наземь не сбросила.
— Стой! — закричал что есть мочи Кузёмка. — Люди добрые! Народ православный! Обманут вас!
Вырвал кто-то заветный лист.
Закричали, заулюлюкали мужики. Кинулись за царёвыми слугами. Едва укрылись те за Спасскими кремлёвскими воротами.
— Будет бумажки читать! — рявкнул во всё горло кряжистый мужик. — Пошли с ненавистными людьми посчитаемся — двор-то Васьки Шорина, чай, недалече!
Знакомо Демидке имя купца Василия Шорина. Богат был, а как стал денежными сборами ведать — ещё богаче сделался. Невзлюбил его народ московский за алчность и бессердечие.
Подхватили многие голоса:
— Пошли!
— Разочтёмся за всё разом!
Понесло Демидку людской волной, потерял недолгого своего приятеля Петьку.
Крепок, добротен дом знатного купца. Ворота и забор дубовые.
Кряжистый мужик, впереди других шедший, крикнул:
— Ломай, чего глядеть!
Затрещали ворота. Подались нехотя.
Ввалилась толпа во двор. Мужик перепуганную бабу остановил:
— Где хозяин?!
— Дома нету… Куда делся, не знаем…
— Ищи, братцы! Может, и найдётся! — крикнул мужик. — Да Васькиного добра, нажитого, делами тёмными, не жалей!
Возле дома кипит водоворот людской. Много добра накопил Василий Шорин — всё мужики из кладовых да чуланов повыкидывали. Кто кафтан нарядный примеряет. Кто шубу соболью на плечи накинул. А иной мешок муки тащит, детишкам для прокормления.