Читать «Ливонская чума» онлайн - страница 26

Возглавляли их Петр Серебряный и Василий Глинский.

Между ними и Мстиславским произошел разговор, при котором никто из наших героев не присутствовал; следствием этого разговора стало возвращение к Тарвасту.

Севастьяну даже выбирать не пришлось, как поступать и к кому присоединиться: все трое воевод дружно поворотили свои войска к занятому Радзивиллом городу. Радзивилл же, оставив в Тарвасте гарнизон, пошел дальше и встретился с русскими возле Пернау. Там и произошло сражение.

Севастьян Глебов стоял в рядах пехотинцев. Те, кто должен был биться с ним рядом плечом к плечу, были ему незнакомы.

Чего от них ожидать?

Смелости и верности? Или они струсят и побегут, оставив боярского сына на произвол судьбы? Довериться он мог только Ионе, но Иона страшно маялся животом и валялся без сознания в лагере, далеко в стороне от битвы. Севастьян боялся, что у него началась дизентерия, страшный бич армий на походе, и велел своему оруженосцу оставаться подальше от прочих. Мало ли что в голову людям придет! Заразы боятся все.

Далеко впереди скакали лошади, в небе дергались и трещали на ветру флажки. Потом донесся гром конницы. Лязганье мечей слышалось издалека. От этого звука как будто всё кости в теле напрягались. Пехоте было велено ждать, пока особый сигнал не велит вступать в сражение.

Рядом с Севастьяном переминались с ноги на ногу. Потом войско расслабилось, начались обычные разговоры.

— У меня маманя строгая, — мечтательно тянул один солдат. — Как там жена с ней?

— Небось, хорошо, — сказал другой. — У нас один вернулся домой, а там прибыток — здрасьте! — супруга встречает с младенцем на руках.

— Так что с того?

— А то, что его больше года дома не было… Но это, братцы, чепуха, а вот что забавное: младенец черненький и глазки у него узенькие! Чистый татарчонок!

— Ну! — подивился тот солдат, у которого «маманя строгая». — И что он?

— А ничего. Заплакал, поцеловал жену, поцеловал татарчонка и в дом пошел.

— И так и жил?

— Мало того, он еще и говорил потом, что жена о нем позаботилась. У него-то одни девчонки до этого рождались, а после татарчонка — как прорвало: трое сыновей.

— Удивительная история, — сказал пожилой солдат и почесал под бородой. — У нас тоже такой случай был. Только ублюдка о камень разбили…

— Ну и глупо, — фыркнул тот, что рассказывал историю о татарчонке. — Бог за такое карает.

— Верно, покарал. Весь дом сгорел, и с домом жена, корова и все имущество.

— А сам?

— Остался жить да плакать. Теперь в монастыре.

Севастьяну хотелось, чтобы все они замолчали. Эта болтовня не давала ему слушать голос битвы. Севастьян пытался понять, скоро ли вступать в бой и как разворачивается сражение. Неожиданно хлопки выстрелов и выкрики резко приблизились. Мимо замершего пешего строя пронесся всадник, и людей окатило жаром и особым смрадным духом сражения. Из-под копыт коня вылетали комья взрытой почвы; конь был забрызган грязью и тяжело дышал.