Читать «Филип и другие» онлайн - страница 60

— Это сам Скарлатти, — шепнула она, и я вспомнил, что этот композитор был как-то раз с визитом в доме дядюшки Александра и я был представлен ему, хотя его самого так и не увидел.

— Там и другие есть? — спросил я, но там были только те композиторы, чьи пластинки у нее были.

— Тот, с рыжими волосами, сзади — Вивальди, — показала она, и я заметил, что она чуть покраснела, а он словно поклонился, когда она ткнула в него пальцем.

Лодки проплыли мимо нас.

— Если заглянешь в свою книжечку, узнаешь их, — сказала она. — Погляди-ка! — И она положила книжечку себе на колени. Я видел людей в лодке, они тихонько переговаривались; некоторые были одеты в костюмы минувших эпох и совершенно не помнили о том, что давно состарились и ушли; впрочем, печать старообразности лежала на их лицах.

— Вон Поль Элюар. — Она толкнула меня, и я увидел и прошептал:

— Зачем он здесь?

Она ткнула пальцем в книжечку, и, пока ветер не перевернул страницу, я успел прочесть строки:

Avec tex yeux, je change comme avec les lunes.

и

Pourquoi suis-je si belle? Parce que mon maotre me lave.

Он пожал нам руки, присел рядом и заговорил с нами — и еще не наступил вечер, а я успел поговорить со многими и представил ей людей из моей свиты, таких, как Каммингс, потому что он написал:

somewhere I never traveled, gladly beyond any experience, your eyes have their silence… —

заканчивалось это стихотворение так:

the voice of your eyes is deeper than all roses, nobody, not even the rain, has such small hands.

Да, там было множество имен, от моего Бесьера из Испании, «yo de ternura guardo un tresoro», и до ее «mas non sai quoras la veyrai, car trop son notras terras lonh». С человеком, который это написал, она говорила на языке той деревни, где я жил в гостинице «У Сильвестра», и по одежде было понятно, что это трубадур. То был Джауфре Рюдел, и с ним — Арнаут Даниэль и Бернарт де Вентадур.

Это была волшебная ночь, город затих у нас за спиной, а когда оркестр замолкал, вступали люди с лодок, подковой расположившихся на воде вокруг нашей маленькой лодочки, и на фоне тихой музыки звучали слова Ханса Лодайзена:

…живу посторонним в чужом доме, мы видимся лишь иногда с тобою, а сплю я один в пустой постели, но мы вместе навеки на самом деле.

А после появился сам Пал ван Остайен со своим Арлекином в костюме, зеленом, как вода, и Коломбиной в поношенном розовом платье, в котором она танцевала польку.

Они провели с нами всю ночь, составляя двор в Найхавне, а когда настало утро и город начал пробуждаться, лодки уплыли прочь, а мы пошли вдоль воды назад, к людям.

И все-таки прежде, чем я сказал, что люблю ее, прошла целая неделя, и я видел, как ведет она себя под дождем и солнцем, принесенными разными морскими ветрами, и как она тихонько говорит со мною, когда нам не спится в холодные предрассветные часы. По ночам, на дорогах Швеции, в жарко натопленной кабине, она засыпала на моем плече, и мы знали друг о друге все, потому что подходили друг другу; мы вместе покинули Эльсинор, оставив за спиною замок Гамлета, мы ночевали в лесах возле Фарнамейра, где ночи таинственны, как в древности, и прятались от гнева Локи среди причудливых, зловещих теней.