Читать «Десятка» онлайн - страница 184

— В сети вчера вечером прочитал, — грустно-иронично делился Володя. — Из Питера целая группа рекламщиков типа нас подалась в фермеры. Прикинь, им какой-то бизнесмен дал безвозмездно гектары, которые не использовал. Мол, стройтесь, засевайте, свиней разводите…

Я зевнул, но не сонно, а нервно:

— И что?

— Да ничто. Начали строиться. Планы у них.

— Я лучше в дворники соглашусь, чем крестьянином…

— Кто тебя возьмет в дворники? Это таджикская мафия, или какая там… Сторожа — ментовская. Это раньше можно было в дворники и сторожа, а теперь — хрен-то там. — Владимир приподнял пластиковый стаканчик с водкой, покрутил и поставил обратно на стол. — Теперь и в грузчики не устроишься. Нету нам места…

— Тогда повешусь. Мне давно все надоело.

Владимир пристально посмотрел на меня; отозвался не как обычно с иронией, а серьезно:

— Лучше не вешаться, а отравиться. Ноотропил знаешь? Говорят, шесть таблеток — и все. Даже не успеешь помучиться. Паралич сердца.

— М-да, — покивал я, — травануться неплохо… Хотя сейчас модно под поезда бросаться. На днях в Германии какой-то бывший миллиардер под поезд бросился. В Штатах тоже масса случаев.

— Не знаю, — Володя поморщился. — Под поезд, это как-то… Наверно, лень просто было готовиться, а людям потом эти куски… Я бы лучше отравился все-таки… Что ж, давай пропустим по капле…

Так обычно мы беседовали в рюмочной «Второе дыхание». Как жить в Москве, чем заняться, если уволят, как прокормиться, не представляли. Иногда то я, то Володя приносили с собой журнал «Вакансии» и листали его, читали объявления, выбирали, а в итоге неизменно приходили к выводу, что все эти вакансии не для нас. Всем нужны специалисты (от управляющих предприятиями до сантехников), с опытом работы, желательно до тридцати пяти лет…

Постепенно почти шутливые, по-пьяни брошенные слова о самоубийстве стали превращаться в довольно-таки реальный план, и мы с увлечением отстаивали преимущества каждый своего метода. Нам казалось, что это на самом деле единственный выход и даже необходимость: проглотить шесть таблеток ноотропила или забраться куда-нибудь в глубь Лосиноостровского парка, привязать на надежный сук петлю (я уже научился завязывать на галстуке этот специальный узел) и сунуть в нее голову. Несколько секунд потрепыхаться, а дальше — блаженная пустота.

«Суици-ыд, — вспоминалась песня, — пусть будет легко-о!»

И фигня это все — жены, дети. Женам нужна уже только наша зарплата, которой им всегда не хватает (то одно, то другое, и все как бы исключительно на детей), а дети… Лет до пяти, хоть и плачущие, капризничающие, но они действительно родные и дорогие существа, их приятно тискать, целовать, можно часами любоваться ими, а теперь, когда им уже по семь-двенадцать — чужие какие-то. И дальше, по всем приметам, чужесть эта будет только сильнее.

Родителей жалко, если я с собой что-то сделаю. Но, с другой стороны, — когда мне было лет четырнадцать и они в очередной раз и как-то особенно агрессивно на меня набросились с упреками, что я ничего не делаю по дому, плохо учусь, с ними общаюсь через губу, я ответил: «А я не просил, чтобы рождали. Зачем вы меня родили? Я не просил». Они тут же замолчали, и с тех пор больше меня не упрекали, а если им что-то от меня нужно было, просили как об одолжении. И те полудетские слова я готов был повторить им и сейчас: «Я не просил»… Действительно, зачем родили? Чтобы мучился?