Читать «Последний пожар» онлайн - страница 54

С журчащими трелями жаворонков донесло и детские голоса. Ивкин прислушался. Тишина. «Поблазнилось. Схожу с ума. Нет. Кричали дети». Ивкин тоже стал кричать. На куске жёлтой бумаги написал крупными буквами: «ПОМОГИТЕ. Я В КОЛОДЦЕ». Насыпал в пустую банку земли, вставил бумажку в щель и подбросил вверх. «Вот и бок не болит. Стало теплее. Выберусь. Всеравно выберусь. Я не останусь тут. Ни за что. Мама ждёт, сёстры ждут»

Ковыряя ножом кирпич, Пётр прислушивался. Не доносятся ли голоса.

Пытался работать в полумраке, потом в темноте. Счастливым уснул. Начало положено. Вырван первый кирпич. Завтра победит колодец. Завтра будет настоящая работа. Завтра придёт домой. Хватит сил разобрать кладку?

В утреннем сивом мраке Ивкин быстро ел холодное мясо. Представил, как будет складывать кирпичи, чтобы получились ступени. Не успел вырвать пятый кирпич, как донеслись голоса и топот ног. Хотел закричать, но от волнения из горла вырвалось гусиное шипение.

Свет померк.

– Петя, Петя, – раздался голос. «Настя, – прошептал сержант, – я здесь».

– Он здесь! – кричала Настя. – Сюда! Верёвку давайте.

– Сибулонца нашли! – вопили ребятишки, словно они нашли и вытащили из колодца красноармейца – отпускника.

– Я ж говорила, – плакала Настя Спиридонова, гладила Петра по шинели, трогая за плечи. Он был там. На далёкой и опасной войне. И шинель была с ним. Это мальчишеское тело могло сто раз в сутки прошить осколком снаряда. Тогда бы они не встретились. Как не встретятся никогда со своими отцами, братьями, мужьями и дядьками многие сельчане. Но знала, что они встретятся, потому что в клубочке был лист из тетради, а на нём – слова молитвы.

– У него медаль за отважность! – кричали мальчишки, входя в улицу.

– Наш Петя отважный! Он войну победил.

– И мой папа победил

– И мои братья победили

– Толик вчера за соком ходил в околок. Увидела, ребятишки в лапту играют мячом серым. Присмотрелась. Взяла клубок в руки. Моя пряжа. Стала перематывать. Чувствую, внутри бумажка. Откуда, говорю, взяли. Отвечают, нашли у старого колодца, а потом что-то забабахало, убежали. Подумала, не мог ты его оставить дома. И меньше клубок. Поняла, что нужно бежать к старому заводу, – говорила Настя, заглядывая в грязное лицо отпускника.

– Вот и встретились, – сказал Ивкин.

– Няня Настя, Петя бы вылез. У него там ступеньки из кирпича. Я заглядывал. Я видел. Ты не плачь. – говорил Толя сестре.

– Война, дядя Сибулонец, завтра кончится или через неделю, – тормошили Ивкина мальчишки.

– Скоро, скоро. Объявят, и узнаем, – радостно говорил Пётр.

10.

Вечером за столом у Ивкиных места хватило не всем. Пришли родственники и соседи. Была квашеная капуста, томлёная в молоке картошка и сморщенные огурцы. Даже ломтики довоенного ржавого сала, принесённого матерью Сидора Панькина, разместились у квадратной бутылки самогона, который, чтобы «надольше хватило» развели морковным чаем. Выпили за победу, помянули родных. По самой малой крошке каждая женщина попробовала нарезанные «колясками» американские сосиски. Покачали головами неодобрительно, дескать, с такого блюда шибко не навоюешь. Петра тормошили, спрашивая: «Не видел ли брата, не попадался ли мой?» Подросшие парни старались узнать, какой режим на войне, в какое время спать ложатся, как отмечают праздники, чем кормят и какое оружие самое лучшее?