Читать «Дети гламурного рая» онлайн - страница 21

О смерти

Уже шесть лет прошло после того, как я написал «Книгу мертвых», думаю я, сидя за столом на конспиративной квартире. За высоким окном, в верхней половине которого видно серое московское небо, температура минус 22 градуса.

Конспиративной квартирой я называю помещение, где я живу последние месяцы, скорее в шутку. Поскольку какая может быть соблюдена конспирация, если я, лидер радикальной политической организации, нахожусь под колпаком у российских спецслужб?

Впрочем, я не об этом. Я о «Книге мертвых». Издатель Константин Тублин («Лимбус-пресс») время от времени подбивает меня написать продолжение «Книги мертвых»: «Ведь уже столько людей умерли вокруг вас, Эдуард!» Тублин выступает адвокатом Дьявола, думаю я. Писать о мертвых — грустный бизнес. Однако я вынужден согласиться с ним: близкие и знакомые мрут вокруг меня с большой скоростью. В феврале 2003-го погибла моя жена Наташа Медведева. Хотя мы и расстались с ней в 1995-м, развестись, однако, не удосужились, и потому я стал «вдовец», таково мое официальное именование по отношению к браку, мой матримониальный статус, так, кажется? В марте следующего, 2004 года умер мой отец, в возрасте восьмидесяти шести лет. Когда умирают такие близкие люди, то целые пласты жизни ложатся на глубокое дно, в прошлое, становятся верхним слоем Истории.

Я, наверное, бесчувственный человек, ибо, признаюсь, не почувствовал должным образом этих двух смертей: жены, с которой прожил тринадцать лет, и отца — человека, давшего мне жизнь.

Вот как это выглядело.

Смерть, точнее, известие о смерти — это не грустно, это странно…

4 февраля 2003 года, шесть утра. Саратовский централ, третий корпус, где сидят тяжелостатейники, камера с зелеными стенами, красной дверью, зеленым старым, каменным, в трещинах полом. Койки покрашены в синий цвет. Лампочка под сводчатым потолком. Черно-белый телевизор на полке под окном, затянутым решетками, включен, но без звука. Я стою уже в тулупчике, готовый к выходу на «суд-допрос». Мне предстоит противная долгая церемония медосмотра, потом несколько обысков, на мне несколько раз защелкнут наручники, прежде чем я доберусь до Саратовского областного суда, где вот уже восемь месяцев судят меня и пятерых моих товарищей.

За несколько дней до этого утра, 31 января, прокурор Вербин запросил для меня сначала в сумме 25 лет тюремного заключения по четырем статьям, но, принимая во внимание мой возраст, престарелых родителей и так далее, остановился на 14 годах строгого режима…