Читать «Фараон и наложница» онлайн - страница 111

Ее крик передал горестную весть, прибежали три человека, которых она не заметила, и встали у паланкина. Таху печально взглянул на лицо фараона, его собственный лик покрыла мертвенная бледность. Он молчал. Софхатеп тоже подошел к усопшему и поклонился в глубокой почтительности, его глаза застилали слезы, они струились по щекам и падали на землю. Дрожащим, исполненным печали голосом, нарушившим тишину, он изрек:

— Мой хозяин и повелитель, мы передаем тебя в руки самых высоких богов, по чьей воле в этот день начнется твое путешествие в вечное царство. С какой радостью я отдал бы свою бесполезную старость ради твоей нежной юности, но воля Господа непререкаема. Прощай, мой благородный повелитель.

Софхатеп взял покрывало своей худой рукой и медленно накрыл усопшего. Затем он снова поклонился и тяжелыми шагами вернулся на прежнее место.

Радопис продолжала стоять на коленях, она совершенно растерялась и предалась печали, ее безутешный взгляд был прикован к безжизненному телу. Будто сама смерть, тревожное спокойствие проникло в ее существо, она не проявляла никаких признаков жизни. Радопис не плакала, не кричала. Мужчины неподвижно стояли позади нее, опустив головы. Тут вошел раб, несший паланкин, и объявил:

— Пришла придворная дама царицы.

Все повернулись в сторону двери и увидели, что вошла женщина с печальным ликом, и поклонились ей в знак приветствия. Та ответила кивком, бросила взгляд на обмякшее тело и повернулась к Софхатепу.

Он подал голос, исполненный горести:

— Фараон умер, почтенная сударыня.

Придворная дама какое-то время молчала, будто сраженная этой вестью, затем сказала:

— Благородное тело следует доставить в царский дворец. Первый министр, таково желание ее величества царицы.

Направляясь к двери, придворная дама дала знак рабам. Те подбежали к ней, и она велела им поднять паланкин. Когда рабы подошли и наклонились к шестам, чтобы поднять паланкин, Радопис, не ведавшая о происходившем вокруг, вдруг с ужасом догадалась о том, что последует, и охрипшим, полным неверия голосом властно спросила:

— Куда вы собираетесь унести его?

Радопис бросилась на паланкин. Софхатеп подошел к ней и сказал:

— Во дворце желают отдать последний долг священному телу усопшего.

Ошеломленная Радопис взмолилась:

— Не отнимайте его у меня. Подождите. Я умру на его груди.

Придворная дама смотрела на Радопис и, услышав ее слова, отрезала:

— Грудь фараона не создана для того, чтобы стать чьим-либо местом последнего упокоения.

Софхатеп наклонился к разбитой горем женщине и, нежно взяв за руки, поднял ее, а рабы понесли паланкин. Радопис удалось высвободить руки и оглядеться, горестное выражение ее лица говорило, что она никого не узнавала среди тех, кто присутствовал. Радопис закричала прерывавшимся голосом, напоминавшим предсмертный хрип:

— Куда вы его уносите? Это его дворец. Это его летний павильон. Как вы можете так унижать меня перед ним? Жестокие, безжалостные люди, моему повелителю не понравится, если кто-то посмеет меня обижать.

Придворная дама не обращала на нее внимание и покинула павильон, рабы последовали за ней, неся паланкин. Мужчины вышли в подавленном состоянии и молчали. Радопис была на грани безумия. На мгновение она застыла, затем бросилась за ними, но почувствовала, как кто-то грубо схватил ее за руку. Она пыталась вырваться, но ее усилия оказались тщетны.