Читать «Повесть об укротителе» онлайн - страница 34

— Мишук! Мишук! Стой! — крикнул Ладильщиков и, взмахнув палкой, встал на его пути,

— Бейте его, бейте! — кричал побледневший кинооператор, свалив свой аппарат и удирая в кусты. Мгновенно исчезли и актер, стрелявший в медведя, и кинорежиссер с львиной головой.

Ладильщиков замахнулся и хотел ударить медведя по голове, но, боясь повредить ему глаза и череп, скользнул палкой по спине. Мишук толкнул хозяина лапой и, свалив его на спину, впился зубами в плечо.

Ваня схватил миску с медом и, показывая ее медведю, закричал:

— Мишук! Мёд! Мёд!

Но медведь не обращал внимания на приманку. Изо рта у него текла слюна и показался черноватый влажный Язык. Дыхание тяжелое, горячее, сопящее, Ладильщиков ухватил язык и, вытянув его на сторону, сильно перекрутил. От резкой боли медведь взревел и выпустил плечо.

— Ваня, давай цепь! — крикнул Ладильщиков.

Ваня подбежал с цепью в руках и пристегнул ее к ошейнику.

— Крути к дереву! — крикнул Ладильщиков.

Ваня быстро замотал цепь вокруг березы и щелкнул карабинчиком. Ладильщиков встал. На плече просочилась кровь. У Вани дрожали руки.

— Давайте, дядя Коля, я перевяжу. Здорово он вас помял?

— Чувствительно.

Из кустов показались кинорежиссёр со всклокоченной копной волос, бледнолицый оператор и актёр с ружьём, игравший роль охотника. Приклеенная борода у него наполовину оторвалась и висела клочками.

Режиссер закричал на актера:

— Какой чёрт вас угораздил стрелять? Кто вам позволил?!

— Я хотел, чтобы эта сцена была правдивее, жизненнее, — растерянно оправдывался актер.

— Умник! Ваша глупая выходка чуть не стоила человеку жизни! А вы — «жизненнее»!..

Кинооператор с перепугу не мог говорить. Белое лицо его покрылось розовыми пятнами, а черные усики подергивались. Он молча собирал с земли части своего киноаппарата, разбившегося при падении.

Ладильщикова отправили в больницу.

После того как Николай Павлович поправился, сцену в лесу все-таки засняли.

КАК ВОЛКА НИ КОРМИ…

— Маша, принимай подарок! — крикнул Николай Павлович, входя в дом. В руках у него была корзинка, покрытая мешком.

Николай Павлович приоткрыл мешковину, и Мария Петровна увидела на дне корзинки рыжевато-серого щенка. Уши у него были приподняты, а косо поставленные глаза диковато посверкивали.

Мария Петровна, довольная, улыбнулась.

— О, какой хороший!

Она хотела взять его на руки, но щенок испуганно прижался к корзине и щелкнул острыми зубками,

— У, злючка! А ну, вытряхни его.

Николай Павлович опрокинул корзинку. Щенок вывалился, прижался к стене и, дико озираясь, защелкал зубами.

— Какой худой! Где ты такого дикаря достал?

— У одного охотника.

— Какой-то странный щенок. И уши у него торчат не как у овчарки. Наверное, метис.

— Ничего, вырастет, хороший будет, — с улыбкой сказал Николай Павлович. — Приручим его, обучим, и он будет работать.