Читать «Красный век. Эпоха и ее поэты. В 2 книгах» онлайн - страница 500

48

Воспроизвожу этот эпизод по книге Сергея Куняева «Русский беркут» (лучшей биографии поэта, проникнутой любовью к его стихам и трезвым пониманием истоков его драмы).

49

Сергей Куняев. Русский беркут. М, 2001, с.397.

50

Из отчета о партийно-комсомольском собрании коллектива Оргкомитета Союза писателей СССР: «Тов. Смеляков вынужден был признать, что главная его ошибка в том, что он попал под влияние П.Васильева — озверелого индивидуалиста, кулака, как охарактеризовал его сам же Смеляков. Но всей глубины своих ошибок… Смеляков так и не понял до конца». (См. С.Куняев. Русский беркут, с.269).

Добавлю: и хорошо, что не понял.

51

Отбиваясь от обвинений, Васильев встречными ударами гвоздит поэтов, окопавшихся в «Правде», за то, что они в своих «стишках» не достигают силы Сервантеса. Автор «Дон-Кихота» плохо лезет в эти ворота, но интересно другое: по некоторым обмолвкам видно, что наибольшую ревнивую неприязнь у Васильева вызывает поэт, наиболее близкий к «официозу», — Алексей Сурков.

52

Леониду Мартынову напаяли побольше: высылку. Да Мартынов и вел себя несколько иначе: он следователю не стихи читал, а лекции по истории и футурологии Сибири, имен же и адресов не открывал.

53

Сергей Куняев. Русский беркут, с.271.

54

Цитирую биографию поэта, изданную при его жизни. См.: Валерий Дементьев. Ярослав Смеляков. М, 1967, с.14.

55

Эпизод описан в той же книге В.Дементьева.

56

Легенды эти стали особенно охотно оживлять в пору, когда Арсений Тарковский прославился наконец как поэт, а сын его Андрей — как кинорежиссер (см. например, книгу Паолы Волковой «Арсений Тарковский. Жизнь семьи и история рода». М, 2002). В памяти (и поэзии) Арсения все это следов не оставило, и даже посетив Дагестан, он не обнаружил в ассоциативном ряду никаких кумыкских генов. Его дочь Марина считала шамхальские корни чистым мифом; она склонна была искать истоки рода у даков, то есть у румын, а еще охотнее — у поляков, тех, которые во время оно переселились из Таркува (Тарнува?) в Бельцы. Польское в характерах Тарковских уловить можно (гордость и хрупкость), румынское — вряд ли. Румыны в стихах Арсения Тарковского не ночевали. Он вообще искал предтеч — между потопом и Эвклидом, не ближе.

57

См. Вадим Кожинов. Статьи о советской литературе. М, 1982, с. 282–288. Кажется, статья Кожинова — единственный всецело отрицательный отзыв о Тарковском в пору, когда его вернули в печатающуюся поэзию — до 1962 года поэт работал «в стол», и никакие отзывы о нем были невозможны. Авторитет Кожинова как историка поэзии побудил Кирилла Ковальджи во вступительной статье к итоговому посмертному трехтомнику Тарковского, специально опровергать версию о «неоклассике» и «лефоакмеисте».

58

Свидетельствую об этом прозвище как человек, общавшийся с Евгенией Федоровной в пору, когда она рецензировала и мою перовую книгу (в 1965 году), но отнюдь не зарубила ее, а фактически спасла. Меняются времена — меняются нравы.