Читать «Падение дома Эшер (пер. Константин Бальмонт)» онлайн - страница 2

Хотя в детские годы мы были закадычными друзьями, я почти ничего не знал о моем друге. Он всегда был очень сдержан. Мне было известно, однако, что его род, весьма древний, с незапамятных времен отличался особенной впечатлительностью темперамента, проявившейся, через целые поколения, в созданиях высокого искусства и обнаружившейся недавно в деяниях неустанной благотворительности, щедрой и деликатной, равно как в страстной любви к музыке, быть может, более к ее трудностям, чем к ортодоксальным очевидным ее красотам. Я знал, кроме того, один весьма достопримечательный факт, именно, что род Эшер, при всей своей древности, никогда не имел более или менее живучего отпрыска, — другими словами, что происхождение всей фамилии шло по прямой линии, за немногими исключениями, совершенно незначительными. В голове моей промелькнула теперь быстрая мысль о полном соответствии характера местности с установившимся характером ее обитателей, и, рассуждая об их взаимном влиянии, весьма вероятном в течение долгого ряда столетий, я подумал, что, может быть, именно это отсутствие побочной линии, эта последовательная неуклонная передача родового имения от отца к сыну, вместе с именем, обусловила в конце концов тождество между двумя взаимодействующими элементами, настолько полное, что первоначальное название поместью потерялось в причудливом и исполненном двойного смысла наименовании — дом Эшер — наименовании, которое в умах крестьян, его употреблявших, сливало воедино и семью, и семейный дом.

Я сказал, что единственным результатом моего несколько ребяческого эксперимента — именно, того, что я заглянул вниз, в пруд — было усиление моего первоначального исключительного впечатления. Несомненно, что сознание быстрого возрастания моего суеверия — отчего мне не назвать его так? — значительно ускорило самое возрастание. Таков, как я уже давно знал, парадоксальный закон всех чувств, имеющих исходным пунктом страх; быть может, потому-то, когда я опять устремил свой взгляд к дому, от его отражения в пруде, в моем уме возникла странная фантазия — фантазия по истине такая смешная, что я упоминаю о ней лишь с целью указать на силу и живость ощущений, меня угнетавших. Я совершенно явственно увидал, — так настроил я свое воображение — что вокруг всего дома и поместья нависла атмосфера, свойственная только им и всему находившемуся в непосредственной от них близости, — атмосфера, которая не имела сродства с воздухом неба, но медленно курилась от дряхлых деревьев, и от старых стен, и от безмолвного пруда — необъяснимое и заразительное испарение, ленивое, тяжелое, еле заметное, свинцового цвета.

Стряхнув с себя то, что должно было быть только сном, я обратил более детальное внимание на действительный вид здания. Его характерной особенностью была, по-видимому, глубокая древность. Под влиянием долгого времени оно сильно выцвело. Мелкие грибки покрывали всю его наружную поверхность, свешиваясь с карниза тонкой перепутанной тканью. Но это отнюдь не было признаком какой-нибудь необычайной обветшалости. Ни одна из частей каменной постройки не обрушилась, и это устойчивое положение их представлялось резким контрастом по отношению к отдельным искрошившимся камням. Во всем было много чего-то такого, что напомнило мне целость старого деревянного изделия, которое долгие годы гнило в каком-нибудь заброшенном подвале, будучи предохранено от разрушительного действия наружного воздуха. Но, кроме этого указания на внешнее разложение, здание не имело ни малейшего признака непрочности. Быть может, взгляд внимательного наблюдателя открыл бы только еле заметную расщелину, которая, начинаясь от крыши, зигзагом шла по стене фасада и потом терялась в угрюмых водах пруда.