Читать «Грустное кино» онлайн - страница 105

В итоге были привлечены три девушки – но проблемы с ними у Сида на этом не закончились. Он испытал потрясение, а затем пришел в ярость, когда врач из страховой компании, услугами которой пользовалась киностудия, посмотрев на орду черных гигантов и получив информацию о деталях эпизода, наотрез отказался страховать дублерш.

– Вот коновал злоебучий! – Сид топал по съемочной площадке в ярости, которая затем перешла в тяжелые опасения. – Боже милостивый, если Лес Харрисон выяснит, что мы работаем с незастрахованными актрисами, он тут же заберет назад свою долю! Господи Иисусе, дьявол, он даже может совсем нашу лавочку прикрыть!

– Мы ему просто ничего не скажем, – успокоил его Борис.

– Да, но если с одной из этих шлюх и впрямь что-нибудь случится? Допустим, один из этих черномазых громил вдруг взбесится и устроит нам какой-нибудь крутой облом?

– Послушай, Сид, – сказал Тони голосом предельно серьезным и конфиденциальным, – почему бы тебе не раздобыть Фредди Первому пистолет? Пусть он его носит. В стиле Клайда Битти, ага? Или типа дрессировщика. Тогда, если один из черномазых кидается на шлюху – пиф-паф, и он уже лежит!

Этот простой образ, похоже, не на шутку возбудил Сида.

– Черт, точно! Где его черти носят? – И он бросился на поиски Фреда, пока Борис и Тон буквально катались по съемочной площадке, умирая от хохота.

10

В течение последних двух дней в другой части студии другая съемочная группа снимала материал под названием «Мод в детстве» с Дженнифер Джинс в главной роли. Ее поддерживали два великих ветерана, Эндрю Стонингтон и Луиза Ларкин, в роли папаши и мамаши. Никто из этой троицы даже понятия не имел о том, что происходит на соседней съемочной площадке. Материал, который здесь готовился, был в высшей степени консервативным, даже, можно сказать, здоровым и полезным – включая периодическое псевдохудожественное использование частично замасленного окуляра для передачи образа в том импрессионистском стиле, в каком вещи видятся во сне или в воспоминании.

Визиты на эту съемочную площадку обеспечивали Сида теплым ностальгическим чувством и приятным утешением, ибо здесь, учитывая стереотипную обработку предельно светского материала, предполагалось наличие определенной нормальности кинопроизводства. Сид даже проявлял интерес и симпатию к самому материалу, чувствуя, что это именно тот тип детства, который понравился бы лично ему, – громадный особняк с белыми колоннами, лакеи в ливреях, а также фоновая проекция бесчисленных покатых акров. Так что Сид частенько навещал эту съемочную площадку. «Островок приличия и здравомыслия», – так он ее называл. Эта оценка лишь однажды поколебалась на какое-то время, когда Сиду случилось усесться на футляр от объектива и заприметить рядом с собой маленькую баночку вазелина. Физиономия продюсера мигом исказилась, выражая гнев и смущение, пока глаза его лихорадочно метались по съемочной площадке. «Что за дьявольщина тут происходит?!» – с бешеной настойчивостью вопросил он у режиссера группы, заподозрив, что извращенная порочность съемочной площадки Бориса невесть как просочилась сюда и, подобно чуме, распространилась в его личном святилище. Однако затем Сид испытал колоссальное облегчение, узнав о том, что вазелин, причем в бесконечно малых количествах, попросту используется для замасливания объективов с целью еще большего смягчения и без того слишком уж романтического образа.