Читать «Я люблю Капри» онлайн - страница 5

— У меня тоже.

Я перелистываю каталог «Фриманс» до раздела нижнего белья, быстро считаю, в столбик на уголке листа и говорю:

— Как насчет трехсот двенадцати пар колготок из разряда втяни-все-в-себя?

Клео знает, что за этим последует, и выжидательно ко мне поворачивается.

У меня сердце стучит, как барабан, и пересыхает во рту. Поверить не могу — мы столько времени провели в унылых размышлениях и разговорах на эту тему (и началось все задолго до того, как эти деньги свалились нам на голову), и вот теперь в моей власти претворить все наши фантазии в жизнь.

— Или… — начинаю я, вся дрожа.

Клео едва слышно выдыхает:

— Или… — мол, продолжай.

Я хватаю ее за руку, и мы визжим хором:

— ЛИПОСАКЦИЯ!

Когда в твоем распоряжении тысячи фунтов, хирургическое вмешательство, чреватое негативными последствиями, становится единственным выходом из ситуации.

Мы с Клео выпили за это решение и приготовились к нашему любимому времяпрепровождению: «Кто на свете всех толстее?»

— Знаешь, говорят, что целлюлит похож на творожную массу?

— Aгa, — говорю.

— Так вот мне, по-моему, досталась с кусочками ананасов!

— Это еще ничего, — хихикаю я, продвигаясь поближе. — Посмотри только на мой живот — ну прямо Будда! На сырых водорослях такого не отрастишь!

— Уверена, что где-нибудь на свете есть племя, которое сочло бы нас богинями, — задумчиво говорит Клео.

— Конечно, — поддакиваю я, — Это племя называется каннибалы. Мы для них — все равно что порция на шестерых в «KFC».

Мы валимся от смеха на диван. И пусть у нас обеих всего только 14-й размер, но нас почему-то забавляют подобные разговоры. И лучший способ отпраздновать тот факт, что мы вот-вот превратимся в обезжиренных femmes fatales, — поиграть в первую консультацию перед будущей операцией…

По очереди мы отмечаем красным фломастером зоны, «подлежащие уничтожению». И хотя краска во фломастере кончилась на самом интересном месте, мы все-таки похожи на два живых пазла. Перед тем, как заняться подтяжкой лица при помощи скотча, мы становимся плечом к плечу перед большим зеркалом и приходим к выводу, что, если собрать вместе все, что у нас есть хорошего, получится женщина с почти приличной внешностью: от Клео взять длинные ноги (целлюлит она сама себе придумала), покатые плечи и каштановые волосы, добавить мою грудь, мои кошачьи глаза и непропорционально утонченные запястья — вот и порядок. Потом представляем себе, какое чудище получилось бы из того, что осталось, и вдруг проникаемся благодарностью за то, что имеем, — и почти уже отговариваем друг друга от операции.

Но нет. Это же наша мечта.

Мы уже выбрали клинику. Однажды осенью нам нечего было смотреть по телевизору, и мы рылись в журналах, которые и сейчас высятся в углу Пизанской башней. Мы рассматривали рекламу пластических клиник на задних обложках — ну, знаете, где фотография жуткой, заплывшей жиром складчатой карги, а рядом — пышногрудая и узкобедрая нимфа, при этом утверждается, что это снимки одного и того же человека до и после операции.

— Ага, до и после того, а потом они вышли оттуда, держась за руки, — ехидничала Клео, но я знала, что в глубине души ей очень хочется верить, что такое превращение действительно возможно: один надрез, убрать немного лишнего — и вот оно!