Читать «Ожерелье императрицы» онлайн - страница 157

Не скажу, что жизнь наша была спокойной и безмятежной, но она была радостной. И уж о всяких расследованиях мы вспоминали, разве что прочитав новые рассказы мистера Дойля, в которых он вернул к жизни нашего любимого сыщика.

Но мне о печальных событиях в Лондоне напомнили.

Нежданно возле гимназии меня встретил Андрей Сергеевич Самохвалов. Встретил не случайно, было видно, что он меня дожидался после окончания уроков.

– Позволите вас проводить, Дарья Владимировна?

– Позволю, мистер Самохвалов, – ответила я на английском.

– Вижу, коли вы на аглицкий язык перешли, – шутливо заговорил он, – вы догадались, что я к вам неспроста, а в некоторой степени в связи с лондонскими событиями этого лета. Не стану скрывать, что как бы мне ни было приятно видеть вас, но имеется и еще одна причина. В двух частях причина! Во-первых, я посчитал, что будет нечестно совсем уж ничего не сказать вам о некоторых деталях смерти Алексея Юрьевича Никитина. Во-вторых, у меня самого любопытство разыгралось, захотелось кое-какие детали, мне неведомые, у вас разузнать. Не возражаете?

– Не возражаю! Но предупреждаю, что буду откровенной с вами ровно в той мере, в какой откровенны будете вы, – заявила я таким серьезным тоном, что сама же и зафыркала от своей напускной строгости.

– Согласен, – засмеялся вместе со мной дипломат и как-то без всякого промежуточного состояния стал очень строг, в отличие от меня, строг по-настоящему, – но вы, верно, догадываетесь, что моя откровенность имеет рамки?

– Догадываюсь и понимаю, что не про все вы имеете право говорить. Я вот что предлагаю, я что-то спрошу, а что-то выскажу как свои досужие домыслы. А уж вы либо опровергайте их, либо молчите.

– Очень здравый подход. Досужие домыслы никому не запрещены.

Мы зашагали по улице, погода стояла замечательная, был тот прекрасный период, что называют бабьим летом – тепло, солнечно, но под ноги уже падают вызолоченные приближающейся осенью листья.

– Я для начала вот что вам скажу, – предложил Андрей Сергеевич. – Та тетрадь из сейфа – это действительно личный дневник Алексея Юрьевича. Тем не менее я, по долгу службы, обязан был его прочесть. Там есть немало слов, очень добрых и теплых, в адрес вашего отца, а в последних записях он и про Афанасия Николаевича, про Ирину Афанасьевну, и про вас с Петром Александровичем, и про его отца немало хорошего написал. Он как-то очень чисто и искренне радовался нежданной встрече со всеми вами.

– Он был другом папеньки… – сказала я и не смогла закончить, потому что комок к горлу подкатил.

Андрей Сергеевич тактично помолчал и заговорил вновь не скоро.

– Я уж говорил, что это чистой воды любопытство, и так оно и есть в самом деле, но в дневнике впрямую не сказано, лишь по намекам можно понять, что граф затевал некую авантюру с подменным ожерельем. Мне кажется, что вы знаете, чем она завершилась.

– Знаю. Алексей Юрьевич был в курсе, что один его приятель собрался украсть ожерелье. То есть не то чтобы по-настоящему украсть, а как бы это сказать…