Читать «Игра в ящик» онлайн - страница 319

«А может быть, и хватит? – думал Рома. – Нас, кержаков, травить. Лекарством списка А против несуществующей, подонком Андреем Петровичем придуманной болезни. Самоубийцей и убийцей Ровенковым. Выведу за неделю на ноль, и все забудется как сон...»

Не вышло. Именно ночью на третий день вместо сна явился приступ. Впервые в жизни Рома увидел это. И хватал сына за ставшие железными вдруг шатуны ног и пытался согреть, прижать к постели изгибающееся, но деревянное, не откликавшееся на ласку и слова «милый, милый, Димочка, сынок», тело.

И только в НИИ педиатрии и детской хирургии на Талдомской, куда смогла устроить сына жена Левенбука, доцент первого медицинского Ирина Ханина Ромкины догадки подтвердились. Андрей Петрович Ровенков, Левша от южносибирской медицины, целитель-избавитель, маг, под все красивые, передовые разговоры о сугубо нехимическом воздействии, предупредительной психотерапии и релаксации посадил Димка на самый темный и дикий из всех возможных противоспазматических средств – фенобарбитал. Наркотик по сути дела. Черный омут. Лишь бы Маринка в рот смотрела. А болезни собственно, неизлечимой, дебилизирующей, мозг разъедающей патологии в родной, чудесной головушке сынули нет.

– Мы называем это синдромом, идиопатическая эпилепсия, – объяснял Подцепе суть дела в простых, понятных выражениях сам профессор В. Т. Севидов, светило детской неврологии. – Судя по результатам и ЭЭГ, и МРТ, прогноз для вашего сына вполне оптимистический. С развитием как головного мозга, так и самого организма это у него пройдет, совсем может уйти...

– И то, что я видел, никогда...

– А то, что вы видели, Роман Романович, результат, уж простите, вашей отчаянной самодеятельности. Для выхода из-под фенобарбитала нужны годы. Годы, а не два дня... Нужно набраться терпения и вам, и мальчику.

И Ромка набрался, и время пришло – спокойно выбросил последнюю пустую коробку «Депакина Хроно» в мусорное ведро. Все. Сын его Дмитрий Романович Подцепа, давно уже не выглядел полу-утопленником, полусонной вялой медузой. Выплыл. И место сменных, всегда надорванных блистеров или пластиковых туб Sanofi на книжной полке навечно заняли уже нервущиеся московские дипломы. Физическая олимпиада. Математическая. И вновь физическая.

Но главное не это. Не праздничное золото обрезов над головою сына и не суровый, будничный картон журнала «Квант» у него на столе, а чистота в глазах. И глубина этой чистоты, как в заводях кольчугинской реки детства, с волшебным, младенческим каким-то, светлым и легким именем Иня. Кержак, кержак. А остальное чепуха. И пошли все вон. К чертям собачьим. Все до единого.

Ну, может быть, за исключением профессора Севидова, которому Роман Романович Подцепа последний раз звонил этой весной. В мае девяносто восьмого набрал после большого перерыва номер НИИ педиатрии. Но это был звонок не вынужденный и даже приятный своей необязательностью, явным излишеством самого действия. Роман Романович решил своему выпускнику, красе и гордости, Димку, купить мечту. Подарок. Предмет роскоши. Сотовый телефон. Точно такой, каким и сам уже полгода пользовался. Nokia 8110. Но радостному предвкушению мешало радиоизлучение. Отца тревожило электромагнитное излучение, пульсирующее поле которого вот-вот могла его любовь и щедрость придвинуть, буквально всунуть в ухо, приставить к льняной головушке. И он решил, что должен посоветоваться.