Читать «Огненный пес» онлайн - страница 46

Осенний день очень быстро клонился к вечеру. За деревьями парка проглядывал огромный кровавый шар солнца, большой, как полная луна, когда она зимним вечером сияет над заснеженной равниной. И черные стволы, и переплетение темных ветвей издалека напоминали пики и завитки металлической решетки — какое царство она закрывала, в какой мир запрещала входить бродячим душам? Справа вытягивались башенки нового Бопюи, замка, который господин де Катрелис позволил своей жене построить заново, конечно, в неоготическом стиле, но замок не раздражал так как другие псевдоготические строения и был вполне органичным для этих краев. Налево, наполовину ушедший в неровности луга, возвышался старый Бопюи, замок его детства, юности и первой любви. Еще ниже пламенело под лучами заката зеркало пруда. В волшебной атмосфере вечера все было неподвижно. Кроме отдаленного лая собаки, не было слышно ни звука. Четыре окна на первом этаже своими голубоватыми отсветами дырявили фасад нового Бопюи, затем другой этаж, и еще один посередине западной башни, и другой, наконец, со стороны подсобных построек. Черепичная крыша старого Бопюи слегка потрескивала, остывая от дневного, хотя и осеннего, но все же тепла, суровый фасад крепости хранил полное молчание, только по стенам ее метались блики от лампы работников фермы. Старый Бопюи, после того, как семья его оставила, превратился в мертвый дом. Застывший в своем одиночестве, мрачности и молчаливости, он словно оправдывал свою легендарную историю и навевал мысли о совершенных здесь преступлениях и колдовстве! Такое унылое впечатление заставило бы незнакомого с этой историей путника почувствовать, что здесь «все в прошлом». Но гулкая пустота этого дома, казалось, была «обитаема». Камни говорили каким-то глухим и странным языком, языком прошедших жестоких веков. Стены, поднимающиеся из чернильной воды рвов, казалось, продолжают жить интенсивной жизнью и таят в себе некие опасные секреты алхимии, выделяют из себя испарения неведомого яда. Однако именно эту высокомерную развалину господин де Катрелис предпочитал всем другим известным ему зданиям.

— Пошла, Жемчужина, храбрее!

Но в подбадривании он нуждался, пожалуй, больше, чем его лошадь. Казалось, этот последний поворот дороги — самый опасный. Наконец, медленно описав большую кривую вокруг ограды газона, бросив последний взгляд на солнце, скользящее под «деревом Иерусалима», он остановился перед крыльцом. Что это было? Минута откровения или торжество лицемерия? Передавало ли выражение его лица его подлинные чувства? Горькая судьба заставляла его усомниться в себе. На псарне, расположенной невдалеке от основного здания, залаяли собаки. Дверь открылась. Люсьен, управляющий домом, выбежал из нее на своих кривых ногах.

— О! Господин! Добро пожаловать. Это наш хозяин приехал.