Читать «Танец с драконами» онлайн - страница 12

Когда они добрались до гребня холма, волки остановились. — «Репейница», — вспомнил он, и какая-то часть его опечалилась о том, что он потерял, а какая-то — о том, что он натворил.

Мир внизу под ними обращался в лед. Пальцы мороза ползли навстречу друг другу вверх по чардреву. Пустая деревня уже не была пустой: между снежными буграми бродили синеглазые тени. Одни носили бурое, другие черное, третьи были нагими — с белыми как снег телами. Через холмы подул ветер. Он был наполнен их запахами: мертвечина, засохшая кровь, провонявшие плесенью, гнилью и мочой шкуры. Хитрюга зарычала и оскалила зубы, шерсть у неё встала дыбом. «Не люди. Не добыча. Только не эти».

Создания внизу двигались — но живыми они не были. Один за другим они поднимали головы и глядели на трёх волков на холме. Последним подняло взгляд существо, которое некогда было Репейницей. На ней была одежда из шерсти, меха и кожи, и поверх всего — облачение из инея, которое растрескалось и заискрилась в лунном свете, когда оно двинулась вперед. С его пальцев свисали бледно-розовые сосульки, словно десять длинных ножей из замерзшей крови. И в ямках, где раньше находились глаза, мерцали бледно-голубые огоньки, придавая грубому лицу то, чего оно было лишено при жизни — пугающую красоту.

«Она меня видит».

ТИРИОН

Он пил всю дорогу через Узкое море.

Корабль был маленьким, его каюта крохотной, а капитан не позволял ему появляться на палубе. Из-за вздымающейся под ногами палубы его постоянно мутило, а вкус дрянной пищи казался ёще отвратительней, когда он извергал её обратно. К тому же, зачем есть солонину, засохший сыр и хлеб с червями, если есть вино? Оно было красным, сухим и очень крепким. Вином тоже порой тошнило, но его оставалось много.

— Мир до краев наполнен вином, — говорил он, обращаясь в темноту своей каюты. Отец никогда не любил пьяных, так что с того? Отец мёртв. Он сам его прикончил. — Ваша стрела в живот, милорд! Только для вас. Если б я только лучше управлялся с арбалетом, то сумел бы всадить её в член, которым ты меня зачал, проклятый ублюдок.

В трюме было неясно, день снаружи или ночь. Тирион отмечал дни по появлению в каюте мальчишки, приносившего пищу, к которой он не притрагивался. С собой мальчик приносил ведро со щеткой, чтобы за ним прибрать.

— Это дорнийское? — как-то спросил его Тирион, вынимая пробку из меха. — Оно напоминает мне об одной змее, которую я знавал когда-то. Забавный был парень, пока его не придавило горой.

Мальчик не отвечал. Он был довольно уродливым, хотя и куда привлекательнее, чем один карлик с обрубком носа и шрамом от глаза до подбородка.

— Я тебя чем-то обидел? — вновь обратился Тирион к мальчишке, пока тот скрёб палубу. — Или тебе приказали со мной не разговаривать? Или какой-нибудь карлик отпялил твою маму?

Это тоже осталось без ответа.

— Куда мы плывем? Скажи хоть это.