Читать «Последняя глава» онлайн - страница 185

Господин Флеминг ответил:

— В этом не было никакой надобности; здесь в санатории наверно никто не полез бы в мои сундуки в мое отсутствие.

Он умылся, и, по старой привычке, тщательно приоделся, сошел вниз и прошелся между пансионерами; очень мало кого он знал, присел на минутку около Самоубийцы и предложил ему сигару.

Самоубийца отказался. У него был опять тяжелый период, он как-то весь поник и почти не подымал глаз, все дул на свою раненую руку и молчал.

— Здесь, по-видимому, много пансионеров, — сказал господин Флеминг.

Самоубийца неожиданно:

— Да, много дураков. Толстые приезжают сюда, чтобы спустить жир, и бог его знает, как это им удается, мы питаемся консервами и водою Торахуса.

Господин Флеминг улыбнулся. Он знал знакомый ему по старому времени недовольный тон Самоубийцы.

— А худые? — спросил он.

— Худые живут надеждою. Пауза.

Когда господин Флеминг сказал: — Вы неизменный пансионер Торахуса, Самоубийца ответил: — Я здесь затем, чтобы не быть в других местах. Но когда господин Флеминг захотел продолжать разговор и прогуляться немножко, Самоубийца даже не ответил ему, он находил, что сказал уже достаточно.

Вокруг него кишел народ — они вовсе не были дураки по внешнему виду, но безобразны каждый на свой образец; некоторые от худобы, другие от жиру, какие-то уродливые бочки на ногах, или замученные службой учительницы и конторщики с длинными, тонкими, как у насекомых, членами. Попадались очень красивые головы с беспомощными, добрыми глазами. Одна дама пространно рассказывает, в каком крупном предприятии она служит, какие большие счета она все время пишет, на тысячи, и все эти большие суммы только на датские яйца и датские окорока. И казалось, что ее тощие слушатели ничего не имели против того, чтобы слушать о таких количествах хорошей еды.

Господин Флеминг встал и поздоровался с ректором Оливером: по случаю своей новой бороды ему приходилось каждый раз называть себя. Стареющий учитель точь в точь тот же, что и раньше был, в том же платье, с тем же поношенным, серым лицом, терпеливо поучает всех, с кем ни разговаривает. Было что-то безнадежное в неизменяемости этого человека, казалось, что он даже своего черного галстука не переменил; руки его были такие же длинные и костлявые, сапоги такие же прочные. Олицетворение долголетия в Торахусе.

— Voila un homme! — сказал он, раскланиваясь с господином Флемингом. — Вы знаете эти слова? Это сказал Наполеон, когда встретился с Гете. — Ректор рассказал, что он еще никого не встретил здесь, с кем мог бы беседовать; он не хотел этим сказать, что у всех этих пансионеров не было никаких интересов, совсем нет, он просто не нашел еще симпатичных ему людей. Для одного, впрочем, он делал исключение: для инженера, занятого работой по установке электрического освещения — большой драматический талант. — С ним вам следует познакомиться.

Ректор был очень рад встрече с господином Флемингом: это человек, с которым можно говорить и который поймет тебя, человек отлично воспитанный и понимающий тонкое обращение. Он спросил о здоровьи семьи ректора, о его прекрасных мальчиках. Да, на этот раз они были с ним; но, впрочем, они вечно бегают и бог их знает, где они сейчас! Ректор не был особенно доволен своими сыновьями, они далеко не обнаруживали тех же способностей и той же охоты к учению, которое он обнаруживал в их возрасте; но что ему было делать с ними? Конечно, они кое-что знали; иначе было бы позорно для детей ректора, выросших в городе, если бы он сам должен был признаться в полном их невежестве.