Читать «Последняя глава» онлайн - страница 110

— Можете думать обо мне наихудшее и испытывать ко мне отвращение, — произносит Мосс, — но я прямо говорю: я не вижу. Вероятно, ночь сейчас.

— Нет, это значит, что вы, должно быть, ослепли, — сказал Самоубийца.

— Как раз то самое, что и я думаю, — согласился в свою очередь Мосс, кивая головой. — Обнаруживается, что я прав.

— Ну, уж, действительно, тут хвастать нечем, — заметил Самоубийца.

— Нет, именно, — ответил Мосс. — Я мыслил совершенно правильно, а это тоже нечто такое, чего нельзя отрицать. Что верно, то верно.

— Знает доктор, что с вами?

— Разумеется. Он уже давно сказал, что мне надо уехать. Он устроил мне место в госпитале.

— Давно? Отчего же вы не уехали? Мосс молчит.

— Не понимаю, как это вы не уехали. Мосс ответил с возрастающей горечью:

— Вы невероятно смешны. Почему вы сами не уезжаете? Вы чем больны? Вам самому надо в больницу, вы же душевнобольной.

— Вовсе нет.

— Нет, да. И какое вам дело до моей болезни, что вы все разнюхиваете?

— Я не сумасшедший, — это только состояние подавленности от душевных огорчений.

— Ха-ха-ха, повторите-ка еще раз! Как будто бы огорчения бывают телесные. Вы хотите вешаться, вам надо в больницу под присмотр. Разница между вами и мною та, что вам надо выдержать испытание для приема, а мне этого не надо. Вы еще должны доказать, что вы душевнобольной.

Молчание.

— Я устал тащить вас, но я должен доставить вас домой, — безжалостно говорит Самоубийца, поднимая за собой товарища. Они спускаются на ровное место и опять останавливаются. Мосс обтирает рукавом ульстера пот со лба, у него в высшей степени подавленный вид. — В последний раз тащу вас с собой, да будет это вам известно, — заявляет Самоубийца.

— Да, потому что я завтра уезжаю, — отвечает Мосс.

— Это хорошо!

И опять трогаются. И в то время, как они идут, Самоубийца вдруг спрашивает:

— Так завтра? Вы завтра уезжаете?

— Да, завтра.

— Очень уж что-то скоро. Но мне это все равно. Мосс не ответил.

— А подумали вы в конце концов о том, что со мной будет? Нет, конечно.

— С вами? С вами все то же самое.

— Ну да, вот оно и видно, чего стоит ваша религия!

— Вы будете совершать тут каждый день прогулки пешком и доказывать вашу непригодность к жизни. Вы воображаете, что очень важно, что вы где-то находитесь, сидите и щурите глаза, и погружены в мрачные мысли, и не делаете ничего, ни худого, ни хорошего. Но нет же. Господи, боже мой, вы ничего полезного не создаете этим, ничего не предвозвещаете, ни общего блага никакого не достигаете: ни хлеба насущного для какого-нибудь воробья, ни рассказа о приключениях для ребенка.

— Молчите! Это вы повторяете только, что я говорил, и что вы наизусть выучили.

— Да, верно, вы говорили это обо мне.

— Что-то в вас есть мелкое и жалкое, — сказал Самоубийца. — Вы подбираете вещи, которые слышите, то, что выбрасывают другие. Поймаете какие-нибудь два слова и ходите потом и бурчите: самоубийство посрамляет убийство. Хорошо, что вы уезжаете, я давно уже устал от вас. Я слышал о человеке, который захотел убить свою жену — в которую между прочим был влюблен при этом, но оставил это до другого раза. Ну, а потом он сам хотел застрелиться.