Читать «Последнее послание из рая» онлайн - страница 81

– Что ты думаешь об исчезновениях людей?

– О каких исчезновениях ты говоришь? – спрашивает она смущенно с таким выражением беспомощности, что я занялся бы с ней любовью, даже если бы она меня не возбуждала.

– Об исчезновениях людей, которые однажды ни с того ни с сего оказываются в могиле, и никто о них больше ничего не знает.

– Нам это не грозит, – говорит она. Кладет руку на мое плечо, опускает ее ниже на предплечье и всем телом прижимается ко мне.

Тогда я отстраняю ее и прошу:

– Сначала посмотри на меня.

– Да ты, оказывается, романтик. Ты об этом знал?

* * *

В рабочие дни я мог посещать квартиру Эдуардо только в полдень, без машины матери это было довольно неудобно. Я откладываю посещение на уик-энд и начинаю думать о Соне и о подсобном помещении. Мне все больше нравятся повторения. Думаю, что мой мозг воспринимает с удовольствием только такие моменты. В конце рабочего дня, когда я вижу, как она толкает стеклянную дверь и подходит ко мне, сидящему среди лент с видеозаписями, когда отопление и освещение «Аполлона» вот-вот взорвутся, а на улице запаркованные машины, деревья и земля, которая начинается сразу за асфальтом, покрываются невидимым черным льдом. Одно время меня занимала идея привести подсобное помещение в божеский вид, украсить его и поставить что-нибудь вроде дивана, который создал бы больший комфорт для удовлетворения нашей страсти, но в таком случае регулярность повторения прервалась бы, а наша страсть ослабла бы. Мы занимались этим либо стоя, либо на полу. Иногда она опиралась на стол, на котором я проводил каталогизацию лент. Мы никогда не раздевались полностью и никак не могли после этого полежать некоторое время растянувшись и поговорить. Когда мы кончаем, она целует меня в последний раз и уходит. Подобно черной наледи, ветру и свету, тепло Сониного тела приходит из какой-то части вселенной и обладает собственным временем существования, которое нельзя продлить, как бы ты этого ни хотел, отчего я и не пытаюсь этого делать. Оно приходит и уходит. А сколько вещей ко мне вообще не приходит. То, что меня достигло за все время моего существования, – это то, что я имею, – самая маленькая часть того, что есть. Если бы я думал об этом, то впал бы в отчаяние подобно Ветеринару, хотя, возможно, разница между мной и им, между Эдуардо и мной и даже между моей матерью и мной состоит в том, что та реальность, которой я располагаю, позволяет мне существовать, а то, чем располагают они, их не устраивает.

Отчаяние не проявляется в форме слов, оно проявляется через жесты, а если не через жесты, то о нем свидетельствуют потухший взгляд примирившегося с судьбой человека. Мой шеф борется с отчаянием на равных. Он спрашивает меня, в котором часу Соня приходит за деньгами и сразу ли уходит, не замечал ли я, что ее кто-то сопровождает, а потом ждет, чтобы уйти так же вместе, торопится ли она. Шеф говорит, что если раньше он не обращал внимания на эти мелочи, то отныне и в дальнейшем будет это делать. Я отвечаю ему, что в ее поведении нет ничего такого, что могло бы меня шокировать.