Читать «Тропой чародея» онлайн - страница 100

— Ах ты, ежик ты мой кругленький. Что ты привезешь мне? Привези подвески-лунницы, которые боярыни носят.

Ядрейка не растерялся, схватил черноглазую в объятия. У рыболова, хоть и тягал он всю жизнь невод из холодной воды, была горячая кровь. Роман потемнел от гнева, крикнул во весь голос, чтобы все слышали:

— Рубите березовые и ореховые палки! Гоните прочь вислен!

Подобные приказы вои слышали не впервые. Весело соскочили они с коней, мечами нарубили палок и хворостин.

— Спасайся, бабская дружина! — в четыре пальца свистнул Ядрейка.

Вислен как вихрем смело. Но некоторые дружинники защитили своих молодиц, говоря, что это их невесты и что они пришли попрощаться. Таких Роман приказал не трогать.

— У коханки смоляные лавки, — хохотал Ядрейка. — Смотри, воевода, прилипнут хлопцы к этим лавкам, и не отдерешь. Не с кем будет в поход идти.

Наконец пришла пора и расставаться. Обнимались, целовались, отходили, махая в последний раз ласковыми девичьими руками. Не одна горючая слеза скатилась с очей. Беловолод сидел в седле и с грустью смотрел на город, в котором познал самое великое счастье и самую горькую беду. В этом городе вечным сном спала Ульяница, без которой все немило было ему. «Поеду, поплыву, куда дорога заведет, — думал Беловолод. — Нельзя мне здесь оставаться…» По Свислочи поплыли, вечером на трех ладьях-насадах. На среднюю погрузили коней, тяжелые доспехи, еду и питье. Ладьи были выдолблены из стволов толстенных осин, на борта нарастили дубовых досок. На носу грозно щерилась длинными красными зубами голова страшилища, вырезанная из дубового комля, на корме поставили толстый кол и на него водрузили череп тура. Острые и некогда страшные рога пронзали речной туман. Вдоль бортов вздувались железные щиты. Каждая ладья имела семь пар весел. Парус сшили из крепкого плотного полотна, и на том полотне в синем кругу трепетала на ветру голова святого Юрия — Заступника Полоцкой земли.

Беловолод и Ядрейка вместе с другими дружинниками сразу сели на весла, так как ветер был слабый, чуть ощутимый, ему не хватало силы, чтобы надуть парус и стронуть ладью с места. Весла тяжело резали толщу темной речной воды. В темноте ржал испуганный конь, и молодой голос уговаривал его, жалел:

— Тише, косю… Не бойся, глупенький…

Конь переставал ржать. Но густел вечер, летела навстречу река в косматых берегах, и он снова начинал беспокоиться, фыркать, храпеть, скрести днище ладьи копытом. На двух ладьях плыло по пятьдесят воев, на той, куда погрузили коней, — двадцать. Рулевой передней ладьи время от времени трубил в рог, особенно на речных поворотах, где легко было стукнуться лоб в лоб с теми, кто мог плыть навстречу.