Читать «Боги выбирают сильных» онлайн - страница 96

Преодолев тоннель через горы Омфала, мой дромос пронесся по мосту над рекой Тефнут, единственной крытой рекой в мире. Зеркальный блеск алюминиевого покрывала ослепил меня, и я задвинула защитные занавеси на окне, тем более что стрелка эфирометра, прикрепленного к стеклу снаружи, давно миновала предельно допустимый уровень. Однако минуту спустя я снова раздвинула занавеси: желание насладиться видом Священного Города и Хрустальной Горы было сильнее страха перед губительным излучением; к тому же мне, проведшей здесь целый год, поздно бояться эфира…

Тем временем дромос пересек Кольцо Паломников. Так называлась железная дорога длиной в двести пятьдесят и радиусом в сорок герм, опоясывающая Хрустальную Гору. Каждый амориец, достигший двенадцати лет, обязан объехать Гору по Кольцу Паломников и поклониться Храму Фатума. Этот ритуал происходит так: паломники занимают места в специальном дромосе, становятся на колени лицом к Хрустальной Горе и в подобном положении остаются все время, пока дромос совершает свой круг; к счастью, дромос идет быстро, и стоять на коленях приходится не более двух часов. Следующий раз амориец должен совершить паломничество в двадцать четыре года, затем в тридцать шесть, и так каждые двенадцать лет, до самой смерти. Правда, он может уклониться от паломничества, но я таких не встречала: едут все, и дети, и древние старцы, тем более что государство полностью обеспечивает проезд. Расходов нам не жалко, ибо всякий, хотя бы раз увидевший Храм Фатума, хотя бы издали, не забудет этого зрелища никогда! К тому же человек, два часа простоявший на коленях, с меньшей вероятностью вырастет в бунтовщика, нежели тот, кто привык всегда стоять прямо.

Воистину, мудра и справедлива наша Истинная Вера!

Помню, в первый раз я очень боялась паломничества. Росла я непоседливой девчонкой, и мысль о том, что придется два часа стоять на коленях, в одной и той же позе, ужасала меня. Овидию, — тогда еще мой сводный брат был жив, — и Эмилию пришлось изрядно постараться, дабы привести меня к должной покорности. Страшно подумать, как сложилась бы моя жизнь, если бы я тогда, в двенадцать лет, принялась бунтовать против веками установленного порядка… Но увидев Храм на вершине Горы, я забыла обо всем на свете, что-то изменилось внутри меня, мне захотелось во что бы то ни стало проникнуть туда. Отец, услышав об этом, пришел в ярость. «Я не позволю сделать из моей дочери затворницу Мемнона!», — гремел он, и Квиринальский дворец содрогался. Вскоре скончался брат, и моя судьба определилась сама собой. Но мечта осталась, казавшаяся несбыточной мечта войти в Храм Фатума и посмотреть самой, какая она, «святая святых». Каковы же были мое изумление и потрясение моего отца, когда во время второго паломничества облаченный во все черное анахорет Храма Фатума передал мне повеление синклита явиться к святым риши. Противиться не смел даже отец, первый министр. Провожая меня, он плакал, как на похоронах Овидия; теперь я лучше понимаю его, меня саму удивляет не столько то, что дочь Юстинов пригласили обучаться тайному знанию, сколько другое, почему год спустя меня отпустили обратно в мир… вернее, нет, меня это совсем не удивляет: риши сами назвали причину, когда вручали Глаз Фортуната.