Читать «Боги выбирают сильных» онлайн - страница 46

Медея представила, что будет означать для нее наместничество в огромной, богатой, но и невероятно трудной провинции, уснувшей за три десятилетия непрерывного правления князя Лициния, — и поняла, что этот груз не по ее плечам.

— Но я же не могу! — вся в смятении и страхе, воскликнула она.

София усмехнулась.

— Не можешь почему? Ты молода? Неопытна? Ну да, конечно, сейчас ты скажешь, что никогда не управляла даже сотней человек, а тут сразу семь миллионов! И что с того? По-твоему, геронтократ Лициний Гонорин больше тебя достоин править «золотой провинцией»?!

— Он родовитый князь, потомок Фортуната и мудрой Береники, а я обычная патриса…

— И что с того? — повторила София. — Закон даже плебеям не воспрещает занимать высокие посты — тебе ли этого не знать, нашей прославленной законнице? Другое дело, что мы, патрисы, никогда не подпустим низкорожденных к рычагам реальной власти. Но речь не о них. Я все продумала, Медея. Решено: ты станешь архонтессой Илифии.

Странные чувства испытывала Медея, внимая Софии. Страх не исчез, нет, он бушевал с прежней силой, но, кроме страха, появлялось наслаждение и предвкушение настоящей власти. Все, что было прежде, настоящей властью не являлось. Быть прокурором в священном суде и даже судьей — разве это власть? Власть над жизнью одного — не власть. То лишь искушающее дуновение власти; в мгновения, когда на лицах подсудимых проявлялся ужас, Медея-прокурор ощущала это дуновение; оно приятно ласкало душу, но и только. И власть над мастодонтами разведки в одной отдельно взятой школе — какая это власть?! Однажды, еще в Университете, София бросила реплику: «Власть начинается тогда, когда ты не знаешь в лицо девятьсот девяносто девять из тысячи подвластных тебе, а они мечтают обратить на себя твое внимание». Медея запомнила эту мысль. Умные мысли откладывались в ее памяти навсегда; подруге можно было верить: наследница династии Юстинов не понаслышке знает, что такое власть!

«Большие города, огромные порты, богатые корпорации, легионеры и милисы, князья и иереи, десятки тысяч аристократов, сотни тысяч магнатов и негоциантов, миллионы плебеев… и тьма рабов со всех концов великой Ойкумены! И я над всем над этим… в огромном сказочном дворце, что возвышается у океана! Я — архонтесса Илифии! Вот она, власть, — проносилось в мозгу Медеи, — семь миллионов, которые будут мечтать обратить на себя мое внимание! О, Господи… А как отец мной возгордится!».

— Это будет очень сильный шаг: замена выжившего из ума князя-геронтократа на молодую, красивую, талантливую представительницу «золотой молодежи», — говорила между тем София. — Так все поймут, что времена ленивых старцев отступают. Меня поддержат молодые, такие, как ты и Марсий. Они поймут, что власть для них открыта и что они нужны имперскому правительству. Если смогла сделать блестящую карьеру ты — смогут и они. Они нужны мне, Медея! О, если бы ты знала, как утомляют меня лица в морщинах; повсюду эти лица! Эти чиновники-геронтократы… они совсем не думают о государстве, о Священной Вере; все их помыслы направлены на то, чтобы как можно дольше продержаться на теплом месте и передать его такому же ущербному потомству. Они — сплошная серая стена, которую нам надлежит разрушить, дабы талантливая поросль прорасти сумела. Не сделаем мы — сделают без нас. Ты понимаешь?