Кому по силам книга? Для началаХорошей книги требуются зори,А к ним — века, сражения и море,Чтоб сталкивало всех и разлучало.Так думал Ариост и с наслажденьем,Пустив коня по вековым просторамГробниц и сосен, возвращался взоромК стократно перевиданным виденьям.Италия была на то мгновеньеКрай призраков, которые, подъемляКлинок, за веком век трудивший землю,Переплетали с памятью забвенье.Бредя по Аквитании, попалиПолки в засаду под крутой горою, —Отсюда сновиденье о герое,Мече и звуке рога в Ронсевале.Божков и стяги сакс, от века хмурый,Восставил над английскою страною,Придя тупой и грозною войною, —Отсюда сон про короля Артура.Под блеклым солнцем северного краяРодился сон, в котором спит подруга,Не покидая огненного кругаИ суженого верно ожидая.Не знаю, на Парнасе иль ВостокеРодился сон, в котором конь крылатыйПо небу скачет в сторону заката,А на коне летит колдун жестокий.И Ариост как будто с колдовскогоКоня смотрел на царствие земное,Измеренное вечною войноюИ юной страстью, рушащей оковы.И мир для зачарованного взораЦвел дивным садом в золотом тумане,Сливаясь за невидимою граньюС садами Анжелики и Медора.Мелькали, словно призрачные клады,Что в Индостане навевает опий,Любовные утехи и разладыВ его поэме, как в калейдоскопе.И в колкости, и в страсти несравнимый,Он сам стыдился собственного пыла,Придумав замок, все в котором было(Как в жизни) притягательно и мнимо.Как всем поэтам, рок или фортунаНе пожалели редкостного дараЕму, скакавшему своей ФерраройИ, вместе с тем, далекой кромкой лунной.Из невесомой ржави сновиденьяИ слякоти сновиденного НилаЕго воображенье сотворилоВеликолепное хитросплетенье —Меандр, алмаз, где ты на поворотеОпять оказываешься в начале,Чтоб с музыкой, не знающей печали,Плутать, забыв об имени и плоти.Европа чуть не сгинула бесследно,В тот лабиринт заведена азартом:Сам Мильтон мог рыдать над БрандимартомИ сокрушаться о Далинде бедной.Бог с ней, Европою! Дары иныеГигантский сон без края и без срокаОставил обитателям Востока,Где спят пески и бродят львы ночные.О шахе, что опять казнит бесстрастноЦарицу после сладостного мига,Нам и сейчас рассказывает книга,Чье колдовство столетьям неподвластно.Крыла из мрака, птичьи лапы с целымСлоном, чертящим небо на закате;Магнит-гора, чье пылкое объятьеТаит в себе погибель каравеллам;Земля, стоящая на холке бычьей,А бык — на рыбе; тайные реченья,Скрывающие силу превращеньяСкалы — в пещеру с золотой добычей, —Народам снились, что, сродни потопу,Прошли по стольким городам и странам,И сон, который виделся тюрбанам,Верней клинков завоевал Европу,И Ариост, над чьей любой страницейНеспешными и праздными часамиПозабывались, грезя чудесами,Стал сном, который никому не снится.Застывший у черты исчезновенья,С Востоком рядом — попросту словесность,Он сон, который снится сну. (Известность —Одна из разновидностей забвенья.)Вечерний луч, тусклея на излете,Касается покинутого тома,И беглый свет скользит по золотомуТисненью на ненужном переплете.Безгласный том плывет по запустеньюБиблиотеки через тьму ночную,Столетье за столетием минуяИ мой удел, мелькнувший как виденье.
