Читать «Клаузевиц» онлайн - страница 136

Но еще опаснее этих городовых в профессорской тоге был Генрих Антонович Леер, удивительным образом соединявший большое красноречие с внутренней пустотой, человек, монополизировавший в России стратегическую мысль в период 1867–1898 годов.

Его учение, основанное на утверждении вечных истин, отражало общее состояние материального и идейного застоя, который переживала в этот реакционный период Россия. Поверхностное знакомство, по французскому переводу, с капитальным трудом Клаузевица относится лишь к концу жизни Леера. Каждая строка, написанная Клаузевицем, била по бездарной стратегии Леера. Естественно, он с ненавистью оглядывался на своего знаменитого предшественника и держал себя, как враг Клаузевица.

Философской основой Леера и его преемника Михневича был позитивизм Огюста Конта в его пошлейшем истолковании. О диалектике Леер не имел представления и видел в ней лишь главное оружие своих возможных противников, которые могли бы опереться на Клаузевица. Отсюда истерические вопли Леера против диалектики. Под диалектикой Леер разумел ораторское пустозвонство, софистику, игру антитез, беспринципность, продажность слова и отсутствие честности в писателе, подлаживающемся под влиятельные вкусы и модные увлечения. Леер являлся тем же Пфулем, образ которого Клаузевиц представил нам так ясно, — но в новом, ухудшенном издании.

Основным соперником Леера и защитником некоторых идей Клаузевица являлся Драгомиров. Последний, однако, интересовался преимущественно вопросами тактики, как более связанными с боевой подготовкой войск, а вопросы стратегии оставлял на втором плане. При этом Драгомиров понимал Клаузевица очень односторонне и популяризировал в России только раннее произведение Клаузевица «Важнейшие принципы войны». Развернутая диалектика войны в капитальном труде Клаузевица оставлялась Драгомировым почти без внимания. Ему нравилось в Клаузевице преклонение перед моральными величинами, и если Клаузевиц в своей теории мало уделял внимания материальной основе, то Драгомиров выступал в роли дон-Кихота, вызывающего на бой всех «огнепоклонников», увлекающихся новой техникой начала XX века. Драгомиров являлся в значительной мере сторонником реакционной французской школы военной мысли, и труды Драгомирова во Франции встречались с таким же почетом, как и в России.

Злоключения Клаузевица в царской России усиливались отсутствуем перевода его капитального труда на русский язык. Только к началу XX века капитальный труд появился на русском языке, в виде сброшюрованных оттисков, в переводе генерала Войде, печатавшемся несколько лет в «Военном сборнике». Переводчик был совершенно не подготовлен к этой ответственной задаче и выполнил ее неудовлетворительно. Во многих местах этого перевода мысль Клаузевица извращена, в других местах перевод вообще нельзя понять. Это издание создало Клаузевицу в царской армии репутацию темного писателя, забравшегося в такие дебри метафизики, в которых уже нельзя отличить и подлежащего от сказуемого.