Читать «Клаузевиц» онлайн - страница 122

«То, что ум вдохнет в себя во время этого странствования среди фундаментальных понятий о предмете, те лучи, которые засияют в нем самом, — в этом и заключается та польза, которую может дать теория. Она не может снабдить его готовыми формулами для разрешения практических задач, она не может указать обязательный для него путь, огражденный с обеих сторон принципами. Теория способна лишь направить пытливый взгляд на совокупность явлений и взаимоотношений и затем отпускает человека в высшую область действия» («О войне», стр. 529–530).

Теория должна являться рассмотрением, созерцанием и вести к точному ознакомлению с предметом. Клаузевиц в этих словах возвращается к точному этимологическому смыслу греческого корня слова «теория». Его изложение обострено критикой всех существовавших военных систем, страдавших и односторонностью, и полным невниманием к моральным силам, и недостаточной проверкой своих положений на опыте военной истории, и шарлатанским злоупотреблением терминологией.

Клаузевиц отрицает также положение о значении методичности в стратегии. Он является защитником методичности лишь в обучении младших тактических начальников, но не в стратегии. Война — «это не поле стеблей, которое можно хуже или лучше косить более или менее подходящей косой», она представляет собой «большие деревья, к которым надо подходить с топором обдуманно, в соответствии со свойствами и направлением каждого ствола» («О войне», стр. 95).

Клаузевиц восстает против злоупотреблений военно-историческими примерами; он советует не шагать широкими шагами по арене истории. Военная история требует особо бережного к себе отношения. Использование военной истории для обучения требует величайшего гражданского мужества. «Кто чувствует влечение заняться этим трудом, пусть снарядится на это благое начинание, как на далекое паломничество. Пусть пожертвует он своим временем и не страшится никаких трудов, пусть не убоится никакой земной власти и великих мира сего, пусть поднимется он над собственным тщеславием и ложным стыдом, дабы, по выражению французского кодекса (формула присяги свидетелей на суде. — А. С.), сказать правду, только правду, всю правду» («О войне», стр. 118).

Официальные историки войн в Германии и не пытались подойти к требованиям Клаузевица; Мольтке, давая задания прусскому генеральному штабу по составлению истории войн за объединение Германии, подчеркивал необходимость считаться с влиятельными персонами: «пишите правду, только правду, но не всю правду».

Современная военная литература фашистской Германии проводит точку зрения Мольтке и, во имя сохранения престижа полководцев, признанных фашизмом, создает свою историю «не всей правды».