Читать «За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали» онлайн - страница 159

В течение трех последующих лет, когда я то приезжал в Москву, то уезжал на Балканы и Ближний Восток, в Западную Европу и Японию — всюду, куда меня вела звезда журналиста, — я старался не терять связи с Магнитогорском. Я договорился о том, чтобы мне доставляли газету «Магнитогорский рабочий» и другие местные издания, «время от времени встречался со старыми друзьями и знакомыми.

Вообще-то говоря, количество производимой продукции в 1938–1941 годах продолжало увеличиваться. К концу 1938 года непосредственные отрицательные последствия кампании чисток почти нивелировались. Магнитогорский промышленный комплекс уже практически достиг уровня проектных мощностей. Каждые печь и завод, каждый рабочий ощущали на себе давление и напряжение, проникшие во все сферы жизни Советского Союза после Мюнхена.

«Скоро должно произойти нападение капиталистов на Советский Союз, подготавливаемое долгие годы…» — твердили советская пресса, радио, школьные учителя, агитаторы, партийные, профсоюзные и комсомольские деятели на бесчисленных собраниях.

Военный бюджет русских каждый год возрастал почти вдвое. Делались огромные запасы стратегического сырья, машин и оборудования, топлива, продуктов и запасных частей. Красная Армия увеличилась приблизительно с двух миллионов человек в 1938 году до шести-семи миллионов к весне 1941 года. Ускорилось строительство железных дорог и промышленных предприятий на Урале, в районах Центральной Азии и в Сибири.

На все эти мероприятия уходила та небольшая, но постоянно растущая прибыль, которую магнитогорские рабочие начали получать в виде велосипедов, наручных часов, радиоприемников, а также хорошей колбасы и других продуктов питания.

В 1939 году в магнитогорских магазинах не было сигарет, водку можно было достать лишь от случая к случаю, а ботинки и костюмы полностью исчезли из продажи. К 1940 году вновь были введены карточки на хлеб несмотря на закон, запрещающий такую практику. Не всегда можно было купить соль. Учителя и другие служащие получали хлеб в таком незначительном количестве, что его не хватало для нормального пропитания. Они пополняли свои рационы, закупая хлеб на черном рынке по спекулятивным ценам.

В то время как потребление сильно сократилось, принимались чрезвычайные меры для увеличения производительности труда. Речи и пропагандистские выступления были подкреплены суровым трудовым законодательством. Согласно целому ряду законов более чем двадцатиминутное опоздание на работу считалось преступлением и провинившимся определялся срок наказания до шести месяцев принудительных работ. Рабочие и служащие не могли уйти со своего рабочего места без письменного разрешения (такой уход также считался нарушением закона); с другой стороны, наркоматам было дано право посылать (если этого требовали интересы производства) любого работника в любую часть Советского Союза, хотел он этого или нет. В то же время директора заводов и фабрик, начальники отделов и главные инженеры несли уголовную ответственность за невыполнение плана, несоответствие выпускаемой продукции установленным стандартам, подделки документов при попытке сбыть другим предприятиям или потребителям изделия низкого качества. И это также было узаконено. Суды были загружены ведением открытых судебных процессов, в ходе которых должностным лицам, привлеченным к суду на основании этого закона, давалась возможность оправдаться. В том случае, если суд признавал их виновными, они получали срок до восьми лет тюремного заключения. Не было или почти не было никаких разговоров о фашистских шпионах, вероломных убийцах великих писателей и т. п., как это было во время проведения чисток. Подсудимым предъявлялись обвинения в том, что они произвели меньше продукции, чем это необходимо для обороны страны.