Читать «Старосветские убийцы» онлайн - страница 14

Как часто бывает, гуляющие разделились на несколько групп. Илья Андреевич примкнул к этнографу и Терлецкому, встретившему в этой глуши троюродную тетушку Веру Алексеевну Растоцкую и ее мужа Андрея Петровича. Милые пожилые люди относились друг к другу с необычайной нежностью, присущей только счастливым парам, и очень трогательно называли друг друга "Люсенька". Андрей Петрович шел пешком с мужчинами, рядом катила бричка с Верой Алексеевной и ее ближайшей подругой, Ольгой Митрофановной Суховской.

– Необычное какое имя – "Ялизавъета!" – заметил этнограф.

– Оно вам хорошо знакомо, по-английски произносится как "Элизабет", – пояснил Тоннер.

– Правда? Я уже заметил: русские, где только можно, исправляют звук "Б" на "В": Варвара, Вавилон, Василий, – применил системный подход американец. – Схожая проблема, говорят, у японцев: они не выговаривают звука Л.

– Так она и есть Элизабет, – заявила Вера Алексеевна, немало удивив племянника.

– Как Элизабет? Разве есть сие имя в святцах?

– При чем тут святцы? Она француженка. А вы не знали? – обрадовалась Вера Алексеевна. – После войны некто полковник Берг вышел в отставку и, решив зажить деревенскою жизнью, купил у помещика Куроедова поместье рядом с Северскими. Но у него, у Берга этого, болел желудок, и принялся он по курортам ездить. Сначала на Минеральные Воды, потом в Спа поехал, во Францию. Берг был мужчина видный, можно сказать красивый, хоть и немец, и, главное, холост. Там и познакомился с нашей Элизабетой. Как раз ее первый муж, француз, умер и она свободна была.

– Своих вдов нашим мужчинам не хватает, заграничных ищут! – Сама давно вдова, Ольга Суховская, дама слишком аппетитных достоинств, тщетно искала если не спутника жизни, то хотя бы попутчика.

– Не перебивай, Оленька, – продолжила Растоцкая. – Элизабет невеста не бедная – у нее свои виноградники и винный завод, на всю Европу известный. Так что за Берга она по любви вышла, уверена в том. Во Франции они жили, сюда не ездили. Спа там ближе, там желудок берговский лечили. Но не вылечили – умер полковник полтора года назад и завещал похоронить себя в России. Элизабет и прикатила с гробиком. И ей тут понравилось. У нас тут очень хорошо. Правда, господин американец?

– О, да, – проявил учтивость Роос.

– Берг, что, православным был? – уточнил Терлецкий.

– Что вы? Конечно, нет. Лютеранин. Лизочку мы уже здесь, пару месяцев назад в православие перевели, когда они с Северским сговорились. Я восприемницей была, а Мухин, наш предводитель дворянства, – отцом-восприемником.

Терлецкий запнулся с переводом, но Тоннер быстро вспомнил английские Godmother и Godfather, и беседа потекла дальше.

– Жаль, крещение не совместили с венчанием, – расстроился Корнелиус Роос. – Я слышал, в православии купают прямо в храме?

– Нет, Лизочку не купали. Как почтенную матрону голышом при всем честном народе в купель-то окунуть? – вступил в разговор глава семейства Растоцких. – Ножки да ручки святым миром помазали, и ладно. А грудничков, тех под мышки – и в купель.

– Дай дорасскажу, ты меня перебил, Люсенька, – обиженно проговорила Растоцкая, и губы ее вытянулись бантиком. На детском, несмотря на преклонные лета, лице Андрея Петровича вмиг появилось раскаяние: