Читать «Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости» онлайн - страница 199

— Нет! Не все оставили… — выглянув в окна, сказал Филатов.

За окном прогрохотал одинокий тягач СТЗ-5, волочащий на буксире гаубицу.

— Ребятки, откуда вы? — прокричал Федоров, выскочив на дорогу.

— Мы — пятый гаубичный! — донеслось с иссеченного пулями и осколками трактора.

Да, это отходил артполк. Слив горючее по каплям, несколько отважных артиллеристов сумели вытащить из окружения пусть хоть одно, но исправное боевое орудие.

Эх, товарищи артиллеристы… не читали вы Марка Солонина — ведь вам надо было поскорее побросать оружие и бежать в тыл… А вы спасаете не себя, а доверенную Родиной гаубицу.

Как тот неизвестный башенный стрелок из вашей же 5-й танковой, который, еле передвигая ноги, упорно шел с танковым пулеметом на плече… И который рассказал, что дивизия геройски дралась, пока было горючее и снаряды. А потом экипаж зажег танк, сняв с него оставшийся без патронов пулемет… И который сначала попросил водички, а потом патронов… Тоже, видимо, Солонина не читал…

С Федоровым, который сейчас терзается не за себя, а за то, что не справился, не отстоял Вильно одной дивизией против всей танковой группы Гота, — все будет хорошо. Никто ему дурного слова не скажет… человек будет честно воевать дальше и погибнет в 1942 году, рядом с отважным командармом Лизюковым…

«Если надо, Коккинаки долетит до Нагасаки! И покажет он Танаки, где зимуют раки!»

Это про советского летчика-испытателя Владимира Коккинаки, шеф-пилота ильюшинского КБ.

И ведь действительно бы долетел! Во всяком случае, во времена оны он свободно летал на ДБ-3Ф из Мурманска до Ньюфаундленда. Так что была бы проявлена политическая воля и дана соответствующая команда…

Василий Константинович Коккинаки — это его брат. Тоже летчик, но уже истребитель. И сейчас он барражирует над Молодечно…

Примерно в одиннадцать часов утра над дорогой, проходящей через городок, появились фашистские самолеты и на бреющем полете начали поливать свинцом мирных, безоружных людей. На глазах отступающих красноармейцев гибли женщины, старики, дети. А они были бессильны что-либо сделать!

Очевидец свидетельствует: «Не знаю ничего страшнее этих моментов бессильной ярости, когда кулаки стискиваешь до боли, а сам должен вжиматься в землю под воющий свист бомб. Как люто мы ненавидели фашистов!

И вдруг над дорогой появился наш юркий „ястребок“ и сразу же ринулся в бой. Один против нескольких десятков „мессеров“ и „юнкерсов“! „Отомсти им, гадам!“ — наверняка думал каждый из нас. Мы хотели передать ему всю нашу ненависть, мы гонялись вместе с ним за фашистскими стервятниками. И вот запылал один самолет, за ним второй, третий. „Горят, сволочи!“ — кричал кто-то рядом со мной. И если бы не генеральские петлицы, я бы с удовольствием кричал тоже. Фашистам уже было не до дороги. Они повернули назад. Но и „ястребок“ задымил и начал падать. Через несколько минут где-то в лесу грохнул взрыв… Мы понимали, что это за взрыв. Многие не скрывали своих слез».