Читать «Революция 1. Японский городовой» онлайн - страница 3
Юрий Бурносов
– Нико, – сказал подошедший принц Георгий, – я только что говорил с лейтенантом Ивановым-двенадцатым. Не поверишь, он тоже собирается заключить брак по контракту. Вот флотские офицеры… Их, по-моему, уже человек сто пятьдесят таковых.
– Что можно флотскому лейтенанту, не всегда разрешено наследнику престола, – ответил Николай. – Еще и Страстная неделя на носу…
Принц засмеялся:
– Нико, уволь! Ты не у своей крестной. Никто ничего и не узнает.
– Легко говорить. Ты не представляешь, Джорджи, сколько здесь ушей и глаз. Потом это просочится в печать, и папенька устроит мне такое… Полагаю, тебе тоже достанется на орехи.
– Как это говорится у вас? Видит око, да зуб неймет? – уточнил принц и еще пуще рассмеялся. К нему присоединился и цесаревич, отчего князь Ухтомский с интересом покосился на веселящихся молодых людей, не переставая между тем писать в блокнот.
– Ладно, поживем – увидим, – заключил принц, положив руку на плечо цесаревичу. – Возможно, и насчет Страстной недели что-нибудь придумаем.
В самом деле, с местными «мадам Хризантемами» ничего не вышло – это оказалось бы совсем из рук вон, и Георгию пришлось двоюродного брата поддержать, о чем оба весьма горевали.
В остальном же Николай старался ни в чем себе не отказывать. Он вначале с отвращением, а потом с удовольствием поедал японские блюда из сырой рыбы и морских тварей, квашеного риса, из водорослей, пахнущих йодом… Посещал чайные домики, неожиданно обнаружив, что японские гейши – совсем не то, что он полагал ранее. Пил саке и скучал по шампанскому, говоря принцу Георгию:
– Эх, Джорджи, вот погоди, вернемся домой, свожу я тебя на учения в Красное Село. Знаешь, что такое пить «до волков»?
– Не знаю, – улыбался грек.
– Представь: раздеваемся мы догола и выскакиваем таким манером на мороз, а там уже буфетчик заготовил нам лохань с шампанским!
– Но оно ведь, полагаю, замерзнет?
– Не успевает, Джорджи, не успевает замерзнуть! Господа гвардейцы быстро хлебают его прямо из лохани, да притом еще и воют по-волчьи.
– Это несколько дикий обычай, – удивился принц. – Но мне нравится!
– Гвардия! – с непонятной греку гордостью сказал цесаревич. – Да не видал ты еще, как «локтями» пьют или «лестницей»! Не то, что этот… чай.
И он с отвращением осушил глиняный кувшинчик саке.
– Кампай! – радостно воскликнул принц.
* * *
Цуда Сандзо тоже пил саке. Но делал он это уже в другой день, притом грустно, сидя на большом круглом камне у обочины лесной тропинки к городу Оцу. С собой у немолодого уже полицейского было несколько кусочков тофу, перышки зеленого лука и колобок риса. Тем не менее есть ему не хотелось, поэтому Цуда задумчиво прихлебывал напиток, а рисовый колобок катал между пальцами свободной руки.
Русские корабли пришли в бухту Нагасаки и стояли там, словно дохлые черепахи, всплывшие на поверхность. Люди вокруг радовались, и Цуда сам читал в «Нити нити симбун»: «В Европе Россию можно сравнить с рыкающим львом или разгневанным слоном, тогда как на Востоке она подобна ручной овечке или спящей кошке… Те, которые думают, что Россия способна кусаться в Азии, как ядовитая змея, похожи на человека, боящегося тигровой шкуры потому только, что тигр – очень свирепое животное».