Читать «Клятва при гробе Господнем» онлайн - страница 266

— Что там: о чем посадник говорит? — спрашивал старик, теснимый в толпе.

"А Бог весть! О немцах что-то мне послышалось — да не теснись ты, рябая харя!"

— Молчи, долговязый!

"Чего молчи: разве я не новгородец?"

Жаркий спор восстал между тем подле посадника.

— С чего взяли говорить о помочи князю углицкому? — кричал один толстый старик. — То ли время теперь, когда нам не знать куда оборотиться: се литва, се немцы, се шведы! Помогать пожалуй, да только как?

"Разумеется: мечами!"

— Мечами? Воевать с Великим князем?

"Кто его называет Великим князем? Для Новгорода он просто: московский князь Василий Васильевич, недоброхот новгородский".

— А князь углицкий просто князь Димитрий Юрьевич, одного гнезда яичко, из которого вороги на нас выводятся!

"Если Бог пособит ему сесть на московском княжении, он обещает нам великие льготы и милости".

— Вам — так; да вы-то еще не весь Новгород!

"А в вашей чести разве целый Новгород помещается?"

— Держись за свою покрепче.

"Люди новогородские! как нам не заступиться за бедствующего князя, когда безбожная родня его, притеснитель наш, князь московский, зло неслыханное сотворилз вырезал очи родному брату его; уморил другого брата его; захватил его невесту; отнял у него удел; пожег и попленил его волости; держал его самого в темнице…"

— По мне кусайся они между собой, как хотят — что нам вступаться!

"Экое зло сотворилось! Ужели Бог попускает такие дела без наказания!"

— Неправда, люди добрые, неправда! У князя Василия Васильевича Юрьевичи отнимали отцовское наследие, вопреки законам Божеским и человеческим; искали его смерти, садили его в темницу, возмущали Москву, и Бог наказал старого Юрия смертию, а Димитрий Юрьевич ехал в Москву, с тем, чтобы зажечь ее, да грабить, извести Василия и род его. Василий простил ему, посадил его на княжество, на Коломну; но Димитрий бежал, передался к проклятым татарам и теперь возмущает нас! Правда: Василию, брату его, вышибли очи, да это случилось в бою-'в тут разве разбирают, во что бьют? "Нет! ему ножом в темнице вырезали очи",

— Вздоришь: попала стрела…

"Разве две стрелы, потому что у него обоих глаз теперь нет. Подумайте-ка! каково ему теперь не видеть света Божьего?"

— Ну, что же? Садись он, да пой Лазаря!

"Тут думать о пользах Новгорода надобно, а не о княжеских глазах! Ты как полагаешь, сосед?"

— Я ворожу пальцами — надобно помочь, аль не надобно?

"Тебе стыдно молчать, Яков Петрович!"

— Да, куда уж тут нам соваться: и без нас толков не оберешься!

"Мы все глядим на то, что перед глазами торчит, а не подумаем как бы на будущее. Дмитрий добр и храбр, Василий зол и труслив; Дмитрий все обещает, Василий только и посылает к нам за данью, да за пошлинами".

— Верь ты этим добрым! Все они хороши и ласковы, пока в загоне; а только что оперятся, так и начнут зубы скалить на наше добро! Господи ты, Владыко! чему и завидовать-то: торжишки стали худы, закамские сборы хоть брось — на расходы не выручишь…