В безумном мире, где бушуют страсти,И где никто не слышит никого,Подайте, братцы, мне ломоть участья,Краюшечку сочувствия всего.Подайте мне на пять копеек веры,Внимания подайте двадцать грамм,И теплоты хотя бы четверть меры.Ей-богу всё с процентами отдам.Терпение моё на ладан дышит,И я последним пламенем горю.Куда же вы?Постойте!Нет, не слышат.Сам виноват, что тихо говорю…
Скамейка
Кому он нужен — мой заумный стих?Сижу один. Скамейка на двоих.Сижу и никуда не тороплюсь.Израиль отодвинулись и Русь.А Украина, где родился я,Уже давно — не родина моя.О поле моё горького пути!Куда-нибудь меня перекати.Но умер ветер мой. Моя волнаОстановилась. Думает она:В каком ей направлении катить,Зачем на гребне шелуху крутить.Бьёт в сердце истощённое прибой.Как трудно всё же быть самим собой!Осмыслить самого себя, и их…Один я — на скамейке для двоих.
* * *
Чем душу всё-таки согреть?…Нет сил ни жить, ни умереть,Нет сил кричать,Нет сил молчать,Дела пустяшные кончать.Дать газу — и по тормозам.Молчать и слушать.И слепнут тяжело глаза,И глохнут уши.Какая вывеска лицаУ «обаяшки-подлеца» —Артиста-мима.А я прикинусь дураком,Слезу сухую кулаком,И — дальше, мимо.Ведь были голос и рука,Свой берег, и своя река.Ведь были, были!Но только тусклое окноОсталось у меня одно!Под ржавой пылью.И больно сквозь него смотреть.Нет сил — ни жить, ни умереть.
* * *
Я устал казаться молодым,Роль играть ненужную,Но всё же,Чтоб не очень выглядеть седым,Постригаться вынужден под ёжик.«Сколько лет тебе, скажи, старик?»Обладатель бывшего рекорда,Я ещё к такому не привык,Я ещё могу за это — в морду.Мне казаться немощным не в масть,А казаться злым — себе дороже.И чтоб в недостоинство не впасть,Буду стричься до конца под ёжик.
