Читать «Том 6. Третий лишний» онлайн - страница 20

Итак, прием давал начальник новой САЭ, а организацию обеспечивал хозяин теплохода — капитан.

Стол был накрыт с люксовым сервисом.

И на шесть персон, участвующих в приеме, было три молодых, вышколенных в рейсах с иностранцами молодца-официанта: фужеры наливают, тарелки меняют, черные смокинги на них похрустывают.

(На судне восемь поваров — два шестого разряда, пять пятого, один четвертого — и кондитер шестого разряда. Официантов — семнадцать. И это еще сокращенные штаты: накормить двести десять пассажиров и сто тридцать членов экипажа — не фунт изюму съесть).

Однако официанты меня стесняли. Не на земле в посольстве сидим. К Южному полюсу плывем — впереди без приключений не обойтись. И в этих приключениях морякам и зимовщикам без доверия, взаимотоварищества, внутренней близости будет хуже кувыркаться — это уж точно, потому как интересы экспедиционного судна и экспедиции вечно приходят в противоречие, вызывают напряжение между начальниками экспедиций и капитанами. Если кто думает, что Шмидт с Ворониным не цапались, то это потому только, что в те времена еще не было изобретено понятие «психологическая несовместимость» и говорить про цапания никто не решался: все и вся, мол, на наших судах всегда происходит в монолитной сплоченности.

Мой старинный друг Петр Иванович Ниточкин, несколько кокетничая врожденной парадоксальностью, даже разработал теорию, по которой выходит, что наличие взаимной ненависти между ученым начальником морской экспедиции и капитаном экспедиционного судна — вещь полезная для общего дела. То есть в факте взаимной неприязни двух руководителей Петр Иванович усматривает положительный аспект. И подводит под свою теорию философский фундамент. «В обоюдной ненависти — высшая степень единства противоположностей, — твердит мой друг. — Как только начальник экспедиции и капитан доходят до крайней степени ненависти друг к другу, так Гегель может спать спокойно — толк обязательно будет, Витус! Но есть одна деталь: ненависть должна быть животрепещущей. Застарелая, уже с запашком, тухлая, короче говоря, ненависть никуда не годится, ибо не способна довести противоположности до единства!»

Я с Петей категорически не согласен. И потому наличие официантов во время сблизительной трапезы мне казалось лишним. Но на мою просьбу эвакуировать их Юрий Иванович Ямкин с искренним удивлением спросил:

— Почему это? Чем они вам мешают?

Я говорю:

— Привычки нет. Ведь у нас всего какой-то век назад крепостное право было. Вот во мне рабство до сих пор и гнездится.

— И в чем оно проявляется?

— Сам себе предпочитаю рюмку наливать: сколько сам хочу, а не столько, сколько официант решит. И потом, — добавляю шепотом, — у них же уши есть. А зачем нам на шесть человек еще добавочных шесть ушей?

Юра окаменел скулами:

— У меня секретов нет, Виктор Викторович. И вы здесь можете спокойно говорить что угодно. Прошу.

Я говорю:

— Пожалуйста. Вам не кажется, товарищи руководители, что в капстранах люди сейчас стали демократичнее в повадках — для пользы бизнеса, конечно. Сословно-классово-денежные различия никак не мешают шефу пообедать с кассиршей. Попробуйте представить себе иного нашего директора завода обедающим со счетоводом за одним столом в общей столовой, а?