Читать «Бриг «Три лилии»» онлайн - страница 60

Ружье!.. Забыл на камнях. Вот те на — ни ружья, ни собаки. Только хромая овца. Овца, которая блеет так, что за версту слышно: «Вот мы где!» Хотя, какой смысл подкрадываться?

Дверь была распахнута. «А ведь я закрывал, когда уходил», — подумал Миккель. Никто не вышел навстречу. Бабушка ушла в деревню, плотник спал.

— Стой здесь, я один пойду, — сказал Миккель тихонько овечке.

Сквозь засиженные мухами окна кухни косо падали солнечные лучи, и в них плясали пылинки. Миккель Миккельсон шагнул через порог и пожалел, что оставил Ульрику на дворе.

Перед зеркалом у комода стоял спиной к нему человек.

Узкие белые брюки, коричневые смазные сапоги, клетчатый жилет, и надо всем этим — широкая шея и светлые жесткие волосы. В зеркале отражалось гладко выбритое суровое лицо. Незнакомец держал в руке бритву.

— Сит даун, — сказал он.

— Что? — удивился Миккель.

— Садись, Бил.

Миккель сел.

— Сейчас кончу, Бил. — Незнакомец усмехнулся собственному отражению. — До чего бритва тупая, даже порезался. У тебя паутины не найдется, Бил?

Паутины в доме было вдоволь. Миккель набрал полную горсть и подал незнакомцу. Тот взял ее, не оборачиваясь.

И от укола ежа, И от пореза ножа, И от укуса лисицы Лучше всего паутиной лечиться,

— пропел он.

— Вот видишь, сразу кровь остановилась. Дай-ка воды ковш, я умоюсь.

Миккель подал ему ковш. Незнакомец стал смывать мыло; он попрежнему стоял спиной к Миккелю.

— Никак, взрывают сегодня? — спросил он.

— Ага, там, на туре, — подтвердил Миккель. — Не жалеют пороху. Зато и бабахает.

— Пусть их. Дурни! Надеются под знаком для моряков золото найти. Этак всю гору расколют.

— А что… разве с моря она расколотая? — пробормотал Миккель.

— Словно заячья губа, — ответил незнакомец.

Миккель вспомнил свои сны и весь похолодел. Снаружи послышалось блеяние Ульрики.

Безбородый облизнулся и сказал:

— Славное дело — баранина. Только долго варить надо, чтобы шерстяной вкус выварился. «Подбородок не беда, вот пониже — это да», — как сказал цирюльник, когда сел на бритву.

С этими словами гость повернулся. Лицо его порозовело от бритья. Миг — он достал из кармана сигару и зажал ее в зубах.

— Огня, Бил! Чего рот разинул? Сигары никогда не видел? Огня! Сигару вредно так сосать.

В печке оставались еще угольки. Миккель раздул лучину, незнакомец нагнулся и прикурил. На левой щеке у него висел клок паутины, чтобы кровь не шла.

Миккель ахнул:

— Пат!

— Пат? — Лицо гостя выражало крайнее недоумение. — Пат? — Он посмотрел на потолок, потом надел пиджак. — Не иначе, ты обознался, Бил. Знавал я одного Пата, но тот был коком на лесовозе, в Сидней ходил.

— Не шути, Пат! — умоляюще сказал Миккель. — Ты отлично помнишь, как жил в сарае Симона Тукинга и только ждал весны, чтобы вместе промывать.

— Промывать? — Незнакомец удивленно поднял брови.

— Ну да, золото!.. — Миккель всхлипнул. — В Синторовой реке, ты же сам говорил. А потом ушел, чтобы застолбить участок. Сам в письме написал. Еще ты хотел помочь отцу найти то, что он прятал в судовом журнале «Трех лилий». Неужели и это забыл, Пат?