Читать «Бриг «Три лилии»» онлайн - страница 128

Миккель жевал поросячье ухо и никак не мог прожевать. В таких случаях единственное спасение — сметливая бабушка, такая, как у Миккеля Миккельсона. В самый разгар обеда ей вдруг загорелось мыть посуду. Ну и уронила тарелку, конечно, старая ворона.

И тоже давай охать:

— Хуже нет одной хозяйство вести в доме, где полно непутевых мужиков, — жаловалась она. — А тут еще, как на грех, глаза что ни день, то плоше. Хоть бы ты пособила, что ли, Туа-Туа, у тебя глаза молодые! Налила бы воды в таз да сполоснула тарелки…

Туа-Туа захлопотала с посудой и забыла про свое горе Бабушка удивленно вытерла слезы платком. Вот уж не ждала она, не ведала, что учителева дочка Туа-Туа Эсберг такая расторопная!

— А много ли тут дела-то! — Туа-Туа гордо повела подбородком. — Вы отдохните, бабушка, я сама управлюсь.

Солнце заглянуло в окна. Туа-Туа подняла нос и заметила, что стекла тоже протереть не худо. А натоптали-то — беда! Бабушка разрешит пол вымыть?

Бабушка разрешила.

— После обеда и займусь, — прощебетала Туа-Туа и рассмеялась в первый раз за много дней.

Цыган наконец-то оторвался от начисто вылизанной тарелки и сказал спасибо.

— А теперь что ж, пошли к ленсману, — сказал он.

Миккельсон-старший поглядел на Белую Чайку. Она стояла под дуплистой яблоней и обсыхала на солнце.

— М-м-м-м… — пробурчал он. — Нам туда вроде и ни к чему, но…

Туа-Туа оторвалась от своих дел:

— А зачем это Енсе понадобилось к ленсману?

Так и сказала «Енсе». Серые холодные глаза Цыгана заблестели.

— Подумаешь — овцу увел! — Туа-Туа сердито фыркнула. — А если человек голодный? К тому же он говорит, что и не крал вовсе. А Белая Чайка раньше была его. Спросите сами Эббера, когда про польские рубины пойдете узнавать!

Цыган так и подскочил. Рука его метнулась к ножу.

— Эббер?.. — прошептал он.

— Чего прыгаешь? — рассердилась бабушка и заставила его сесть. — С ногой-то!.. Да вы поглядите на себя, все трое краше в гроб кладут!..

Миккель попытался возразить, но Петрус Миккельсон поддержал бабушку.

— Мама права, это дело надо переспать. Туа-Туа отдохнет в ее каморке, Енсе — длинный, он здесь на кушетке ляжет, а Миккель в кладовке вздремнет.

Одно дело, когда Миккельсон-старший говорил животом, но сейчас голос у него был такой, что лучше не спорить.

Миккель свернулся калачиком на одеяле на полу. Боббе устроился в ногах. А только попробуй усни после такого дня!

Стоило ему закрыть глаза, как он видел белое лицо Якобина в воде, Эбберов крюк, паромщика, Енсе, Сирокко…

Белая Чайка! Миккель сел. Над самым домом гром рокочет, а Чайка стоит под яблоней!

Миккель сбросил одеяло и шмыгнул на кухню. Что это? Кушетка пуста, дверь приоткрыта!.. Похолодев от ужаса, он отодвинул занавеску и выглянул в окно.

Цыган отвязал лошадь и держался за холку, точно приготовился вскочить на спину.

Миккель хотел закричать и не смог. «Если ты опять угонишь Чайку, негодяй, то…»

Но Цыган просто оперся на лошадиную шею из-за ноги.

Вот уже Белая Чайка трусит к конюшне, а Енсе скачет рядом на одной ноге.