Читать «Бриг «Три лилии»» онлайн - страница 110

Бабушка то и дело выбегала в прихожую.

— И что тебе опять понадобилось на чердаке, Миккель?..

Миккель с оттопыривающимися карманами оборачивался на лестничной площадке.

— Салазки делаю, — улыбался он.

— Среди лета-то? Ты кому голову морочишь, бездельник?

Но Миккель уже исчез, а бабушкины ноги не могли поспеть за ним.

А как он ел!

— С каких это пор ты так полюбил жареную селедку да картофель в мундире, Миккель Миккельсон?

— Сегодня с утра, с восьми часов, — отвечал он, торопливо жуя.

Но Миккель больше жевал впустую. Сельдь и все остальное попадало в кожаный мешочек, привязанный к ножке стола. Потом мешочек оказывался под рубахой.

И Миккель исчезал на чердаке.

Туа-Туа сидела под парусом и стучала зубами.

— Всякий раз, как заскрипит лестница, мне кажется Синтор идет, — жаловалась она.

— Брось, пароход ушел, а в ночь на субботу и мы в путь отправимся, — утешал ее Миккель и выкладывал сельдь на заднюю корку своего дневника.

Того самого дневника, в который он записывал все происшествия, с тех пор как совсем еще маленьким мальчиком сидел на Бранте Клеве и ждал отца. Теперь осталась только одна незаполненная страница, да и то на ней было написано вверху: Разработка планов и накопление запасов для побега из Лъюнги. 1897 год.

Туа-Туа уплетала селедку.

— Что-то мои бородавки опять чешутся, Миккель. Плохая примета.

— Суеверие! — фыркнул Миккель. — Я тебе шкурку от сала принесу, все сведешь.

Небо заволокло тучами, на чердаке стало темно.

— Ты… ты бы мне свечу принес, — робко попросила Туа-Туа. — А то как же вечером? У меня был огарок, да я выронила на Бранте Клеве, когда встретила…

— Чтобы Мандюс свет увидел и они забрали тебя, так, что ли? — перебил Миккель.

— А иначе я опять всю ночь спать не буду! — всхлипнула ТуаТуа. — Как закрою глаза — его вижу, открою — опять он перед глазами.

— Кого видишь?

Туа-Туа собралась с духом и рассказала о человеке на пустоши. Миккель слушал с горящими глазами.

— Овца? — прошептал он. — Вор, овцекрад, так я и думал! — Он даже вспотел от волнения. — Вот бы мы его схватили и отвели к Синтору: «Получай, Синтор, своего овцекрада! Может, оставишь теперь в покое чужих собак?» Кто ходит в мятой шляпе с перьями, Туа-Туа?

— Енсе-Цыган. кто же еще?

— Верно — Эбберов конюх. А значит, и Белая Чайка недалеко. Вот бы одним разом двух зайцев! И все бы наладилось! Он взял Туа-Туа за руку. — Осталась бы ты… у нас? Навсегда? То есть мне все равно в море уходить, но когда не к кому возвращаться, то и домой не тянет, вот.

Миккель почувствовал, что лицо его горит, словно в огне. Он уставился на гвоздь в стене, как делают, когда хотят остановить икоту.

— Погоди-ка, Туа-Туа… — пробормотал он и шмыгнул вниз.

Вернулся Миккель с огарком.

— Поставь под парус, обойдется, — сказал он. — Мне идти надо. Бабушка все допытывается, и отец должен вот-вот вернуться.

Они посидели молча возле окошка, глядя, как сгущается сумрак у верфи.

— Через неделю будут спускать на воду, — заговорил Миккель. — Говорят, Скотт уже команду набрал. Пойдут в Санкт-Петербург, за осиной для спичек.