Читать «Роман о девочках (сборник)» онлайн - страница 163

Люсик! Когда нет съемки – абсолютно нечего делать. Госконюшня больших форм – театр оперы и балета на казахском языке (балет – тоже). Хотели заполонить телевизор – там по-русски только в четверг и то – казахские фильмы, дублированные на русский язык.

Вчера были соревнования по бегу на коньках. Ходил! Замерз!

Лапа! Звонил я матери. Она что-то невнятное насчет квартиры: напиши подробнее. Письма от тебя все нет. Это не подогревает. Жду громадного письма со множеством ласковых слов и юмора. Это, конечно, если ты себя хорошо чувствуешь. Если нет – пиши все равно, и все равно ласковых слов! Хорошо, малыш?!

Сегодня собрались поехать на барахолку. Это такой рынок, где легализирована спекуляция. Там, говорят, все есть: верблюды, слоны, леопарды и «роллс-ройсы» выпуска 1963 г. Хотел разузнать насчет шерсти. Но пока не дали денег. Один парень поехал на разведку. Доложит. А в следующее воскресенье я сам поеду.

Здесь поют мои песни. Встретил Айманова. Это он привез. Правда, все имена изменены на казахские. А так ничего. И еще: тут один сценарист обещал познакомить с каким-то Трахтенбергом. Он снимает что-то ужасное из жизни современного Казахстана. Посмеемся! Вот и все.

Хорошая моя и любимая лапа, поцелуй сынишку, и пусть он не болеет, и пусть ты не болеешь, и пусть никто не болеет.

Тебя много целую. Всем приветы. Скучаю!

Володя.

P. S. Сейчас горничная поинтересовалась: зачем я пою в ванной. Грозила.

16 января 1963 года,

Алма-Ата – Москва, Л. Абрамовой

Солнышко! Наконец-то вчера получил от тебя длинное, хорошее письмо, перечитывал несколько раз, потом еще несколько раз. Я, лапа, очень тебя люблю. Что-то уж больно быстро растет малыш. В кого бы это? Но вообще это замечательно. Только бы вот еще и поправлялся он так же. Хорошо, что ты выходишь, да еще в магазин. А то все умрут с голоду. Но ничего. Мы что-то подозрительно быстро снимаем, и если дальше так пойдет – будем в Москве числа 10 февраля. Хорошо бы! А?

3-й день подряд снимаем в горах, на высоте около двух тысяч метров. Уши закладывает, как в самолете. Дышать тяжеловато. Но красиво там. Лучше, чем в Швейцарии, потому что там одни швейцарцы, а здесь казахи, а они наши советские люди. Ездят на лошадях, я увидел – и сердце заныло. Попросил покататься. Сказал, что лошадь не ишак, и еще что-то по-казахски. Так и не покатался. Ипподром и меня будут фотографировать, видимо, в Москве. А может, и здесь. Пока ничего не ясно.

Медео – это такое место с нерусским названием, и абсолютно по-русски лапотно и глупо оформлено. Залита водой площадка в горах. И все. Никаких трибун, гостиниц, ресторанов и даже туалетов. Где живут спортсмены – неизвестно. Кругом бродят яки, куры, коровы, казахи и киношники. Их здесь, как собак.

Чембулак – это тоже место и тоже с нерусским названием. Там проходят соревнования по слалому, и там тоже ничего нет. Правда, там есть столовая, но она приносит государству убытки. Сегодня я лазил по горам, устал, надышался горным воздухом, напился воды из горной речки. Она очень вкусная, но радиоактивная. Барсов и джейранов не видел, никого не видел. Видел в ущелье маленькие, как мухи, машины, видел кругом горы в снегу и ужасно много елок. Солнце настолько теплое, что некоторые загорают, а снег не тает – очень разряженный воздух. А в тени холодно. Ну вот! Пожалуй, все из последних 2-х дней.