Читать «Камбрийская сноровка» онлайн - страница 217

— Скажи что–нибудь! — говорит Луковка. — Анастасия не понимает твоего молчания!

Что можно выговорить, когда стыд сжимает горло? Разве — согнуть спину и шею. Когда чуть отпустит — признать:

— Я виновата… Простите меня! Анастасия, я же саму себя не помню… Вот и тебя чуть не забыла. Сестра, пожалуйста… Помоги вспомнить!

Тут ухо сиды резко повернулось, раздался окрик:

— Володенька, бяку брось! Брось, кому сказано!

Сын выпустил тварюшку. Жук, обрадовавшись спасению от огромного и, очевидно, насекомоядного существа, поднял надкрылья. Тяжелое жужжание — и он, промелькнув темной размытой чертой, исчез. Быстро, почти как пуля! Немайн вновь обернулась к сестре и подруге — лицо все еще просительное. Виновато и чуточку гордо сказала:

— Мальчишка. Глаз за ним да глаз…

— За тобой тоже, — буркнула Анастасия. — Для чего еще существуют любящие сестры? Конечно, я тебе помогу! И если надо, прикажу бросить бяку!

— Спасибо…

Немного сказала, но этого хватило. С холма спускались вместе. У святой и вечной августы Анастасии через плечо оказался переброшен ремень новейшего оружия, освоенного буквально за пару часов. Когда еще она толком фехтовать выучится! Социальные изменения — хорошо, но дать тем, кто тебе дорог, шанс защитить себя — важней.

У Луковки — мешок с насосом, зато без еды… Всех сидовых припасов как раз хватило втроем поужинать.

У Немайн — сын в переноске. Уже не оглядывается по сторонам, спит себе. А у матери в уголках глаз…

— Майни, ты плачешь? Тебе грустно?

Сида провела по глазам тыльной стороной руки. МокротА! Но сестре нужно ответить. Луковка смотрит на Анастасию с удивлением, словно та не замечает очевидного.

— Не грустно, — ответила Немайн. — Просто… Кажется, я счастлива. От того, что вы рядом!

Эпилог

1

Пляшет огонек в камине — не людей греет, беседу. Кресло Немайн снова пустует. Промелькнула над городом, как короткий летний ливень, оставив умытую посвежевшую землю, но и остовы сломанных деревьев, и попорченные потеками из прохудившихся крыш стены…

Людям, заслужившим почет соплеменников ратными подвигами отныне придется считаться с Сенатом. Заведение, что задумывалось для пускания пыли в глаза соседям, отныне имеет собственный вес. Что для этого понадобилось? Две речи, два голосования и негласное обсуждение в «Голове». В Сенате — говорила августа. В «Голове» — оправдывалась перед своими солдатами императрица в старом, республиканском смысле слова: та, за кем армия пойдет на край света. В Сенате лились латинские речи — здесь хватило камбрийского говора.

Тогда с ней согласились лишь потому, что перед войной начинать усобную свару не ко времени. Теперь — все тихо, все правильно, куда правильней, чем раньше. Все заняты. Сенат, взамен объявленного всемогущества занят настоящим делом — вопросы торговли, промышленности, транспорта занимают их с головой. Война и мир остались королям, работа на земле — кланам. Те, кто собирается в «Голове», как и прежде, лишь присматривают, чтобы никто не обидел народ — ни короли и их люди, ни клановая старшина, ни гильдии с Сенатом.